Кетополис: Киты и броненосцы

Из левого бока шла кровь. Шерсть вокруг раны уже пропиталась, и на полу образовалась небольшая лужица. Болели изгрызенные руки, но кости, похоже, были целы. Пуля, попавшая в плечо, прошла навылет, не задев кость. Туша Кракена валялась без движения, загораживая вход в цех. Звуки переполоха долетали приглушенные и почти не беспокоили беглеца. Сюда теперь сунутся не скоро. Циклоп отпихнул труп овчарки и поднялся. Тяжело опираясь на кулаки, он двинулся в противоположном шуму направлении. Через пару минут он покинул склад и осторожно, зажимая раненый бок, похромал в надвигающиеся сумерки.

* * *

На помойке, в самом центре рабочих кварталов, Циклоп нашел длинный брезентовый плащ с капюшоном. Запахнувшись в него и стараясь не опираться на руки при ходьбе, он мог теперь сойти за горбуна. С пьяного старика в лоцманском бушлате, спавшего на скамейке в парке, он снял ботинки, неудобные, но необходимые для маскировки. И едва успел унести ноги, когда старик все же проснулся и разразился потоками отборной матросской брани.

Пошел снег. Становилось холоднее, но от этого казалось, что меньше болит порванный собаками бок. Циклоп перебрался через очередной канал – на этот раз по мосту, и оказался в кварталах среднего класса. Набережная тут была выложена гранитом, отдельные дома поднимались над брусчатой мостовой на два, а то и на три этажа. На западе высились готические башни Собора, а за ними угадывался купол Музея, подсвеченный праздничными гирляндами.

Цель Циклопа была впереди. Самая высокая постройка Кетополиса – Хрустальная Башня была заметна из любой точки города. Беглец надеялся, что сможет прокрасться на склад багажа уже теперь. Он усмехнулся иронии судьбы – надежнее клетки ему сейчас укрытия не найти. В самом деле, где быть горилле, как не в клетке?

Но у Башни оказалось полным-полно народу. Помимо гуляющей публики, было довольно много полицейских, небольшими группами появлялись тут и там вооруженные морпехи. Циклоп не стал рисковать и, обойдя вокзал по большой дуге, углубился в Горелую Слободу.

Близилась ночь, а людей на улицах только прибывало. Толпы текли в сторону богатых кварталов, отовсюду слышались хохот и пьяные вопли – многие устроили веселье задолго до начала Карнавала.

Наконец людской поток поредел. Все чаще в проулках и подворотнях мелькали осторожные тени лихих людей. Крупная, зловещая фигура Циклопа их внимания не привлекала. Грабители искали легкую добычу вроде заплутавшего пьянчужки или испуганного лавочника, задержавшегося у любовницы.

Беглец заглядывал в темные щели и тупики в поисках надежного убежища, но везде видел следы и ощущал запах недавнего присутствия людей. Каждый угол был обжит бездомными и нищими жителями дна. Наконец он нашел укрытие под большой парадной лестницей некогда богатого купеческого дома, превращенного нынешними хозяевами в дешевую меблирашку. Судя по запаху, в доме не жили собаки, а быть обнаруженным людьми Циклоп не боялся.

Он устроился на голой земле и постарался уснуть. Усталость навалилась неподъемной ношей, но напряжение не отпускало. Болели раны, полученные днем на фабрике. Циклоп закрыл глаза и попытался вспомнить колыбельные, которые пела ему девочка со звоном. Когда боль от нанесенных Вивисектором ран становилась невыносимой, она клала его страшную голову себе на колени, и он часами слушал ее странные заунывные песни. Они так стройно вплетались в тиканье Машинки и сливались с ее собственным

звоном, что казалось, она сама слышит эти звуки и подстраивается под их аккомпанемент. И тогда Циклоп засыпал.

Но сейчас девочки не было рядом. Он попытался промычать мотив ее колыбельной. Звук получился хриплый и низкий. Интеллектуальная Машинка щелкала в голове. Не то… Не хватало звона. Ну и ладно. Он закрыл глаза и тихо-тихо мычал песню. Машинка шуршала своими зубчиками. Ветер задувал мелкие снежинки в его убежище, они падали на шкуру и не таяли. Циклоп не заметил, как погрузился в забытье.

И там, в полусне-полубреду, звон нашел его. Не было китовьих песен, не было голоса брата, только Звон.

«Динь-динь-динь-динь»…

Циклоп обрадовался не просыпаясь, но тут же насторожился. Звон был неправильный. Слишком частый, тревожный, словно бубенчик кинули в жестяную кружку и быстробыстро потрясли. Циклоп проснулся и вслушался в темноту.

Так и есть. По переулку бежали двое. Молодой мужчина – почти не запыхался, в хорошей форме, но испуган – часто и глубоко дышит. Женщина, шаги более частые и легкие, не привыкла к быстрому бегу, задыхается. И звенит! Звенит, как его маленькая подружка много лет назад в подземельях Вивисектора. Неужели это она?