Кетополис: Киты и броненосцы

Роберт пропустил Питса вперед и, когда они оказались на втором этаже, вынул револьвер. Длинный коридор заканчивался большим окном, выходящим на море. Одна из стен была размалевана фривольными картинками, в другой выстроились палитрой прямоугольники дверей. Дальняя отворилась – из комнаты вывалился краснолицый, по виду клерк. Отер усики, нахлобучил котелок. На ходу полез в рукава добротного кашемирового редингота. И только тогда увидел сначала Питса, а потом дуло кольта.

– Ас виду такой приличный господин, – укоризненно покачал головой Роберт. И загоготал, глядя, как стремительно бледнеет любитель прилипал. – Пшел!

Клерк пустил с места и кубарем скатился по лестнице. Внутри Роберта пружиной начало раскручиваться нехорошее, шальное веселье.

– Здесь, – хмуро сказал Питс, остановившись напротив окрашенной синей краской двери.

– Ума не приложу, Джеки, как бы я без тебя разобрался, – ухмыльнулся Роберт. Отступил на шаг и ударил ботинком по овальному глазу личинки. Дверь хлопнула, ударилась ручкой о стену и попыталась снова закрыться. Роберт подхватил под локоть Питса, толкнул ей навстречу. Подмигнул любопытной девушке, выглянувшей из соседнего номера, и навел револьвер на кровать:

– Лицом к стене!

Надин два раза просить не пришлось. Она взвизгнула, подхватила бирюзовую простыню, забилась в угол и уже там начала кутать в нее свои прелести. Мужчина не сдвинулся с места. Так же полулежал-полусидел на кровати, облокотившись на подушки. Лишь слегка повернул голову, одарив Боба стеклянным взглядом, да еще больше растянул приклеенную улыбку. В комнате остро пахло сомской дурью.

– Ты только глянь, Бобби, они и комод умудрились покрасить! – Питс погладил дерево, покрытое наростами синей масти. – Давай, подсоби!

– Справишься, – сплюнул Роберт. Взгляд заскользил по всем этим васильковым занавескам, аквамариновым обоям, кубовым коврикам и салфеточкам, повсеместно натыкаясь на затейливых рыбок. Даже потолок был расписан ими, и Ирландец почувствовал себя в аквариуме. Ему отчего-то вдруг вспомнились пучеглазые питомцы Шульца.

Питс уже выдернул из комода все ящики и завалил его задней стенкой кверху.

– Дай перо, Бобби!

– Может, и пушку тебе дать? – ухмыльнулся Роберт.

– Да тут нужно планку ковырнуть! – взорвался вдруг Питс. – На, сам погляди!

Смотреть Роберт не стал, бросил ему под ноги нож и прислушался. По лестнице грохотали чьи-то ботинки. Грохотали часто и много. Роберт убрал револьвер в кобуру, засунул руки в карманы расстегнутого пальто, щелкнул курком. Развернулся к двери, расправил плечи. Сзади хрустнула и скрипнула поддетая сталью доска. Топот разливался уже по коридору.

– Она здесь, Бобби, здесь! – сказал упавшим голосом Питс.

– Ага, – ответил Роберт. Глянул краем глаза на темную коробочку в левой руке Ушлого, на полоску стали в правой.

– Брось свинокол! – В комнату ввалилась троица. Знакомый уже дверной и дюжий детина в матросском бушлате, левый отворот которого что-то топорщило. Спереди приосанился холеный брюнет в темно-сером с отливом костюме. Его плащ свободно висел, переброшенный через согнутую руку. Вот только рука была длинновата и целила мимо Роберта, туда, где стоял Ушлый.

Девка в углу ойкнула и тихо сползла по стене на пол.

Питс бросать нож не торопился. Вместо этого – сдвинулся чуть в сторону, наполовину закрывшись Ирландцем.

– Я сказал, брось свинокол, узкоглазый, – повторил брюнет. Особый говор и смуглое остро очерченное лицо выдавали в нем корсиканца.

– Мы уже уходим, джентльмены, – медленно, с расстановкой сказал Роберт и улыбнулся.

– А ты бакена не попутал, прохожий? – подал голос здоровяк в бушлате и демонстративно заложил руку за пазуху.

Сзади засопел Питс.

– Я гляжу, ты здесь загребной, – кивнул Роберт на желтую перчатку корсиканца. – Скажи своей шавке, чтоб не тявкала. Мы уходим, – добавил он и медленно двинулся вперед.

Щеки брюнета вспыхнули. Рука с плащом чуть опустилась.

– Да ты вообще кто?

– Дикий Ирландец, – заглянул в глаза корсиканцу Роберт.

Тот прищурился, хотел что-то сказать, но его опередил громила в бушлате:

– Да он нам в уши дует, Винченцо! Ирландец не стал бы якшаться с узкоглазыми!

Под Питсом скрипнули доски пола.

– Черт! – выругался голос.

Ирландец успел отвести локтем лупар корсиканца и нажать на спуск. Два выстрела слились в один. Заверещала девка. Рухнул, хватая воздух, бугай, на него повалился Питс, глубже вгоняя нож под кадык. Роберт выдернул из кармана еще дымящийся револьвер. Влепил вторую пулю корсиканцу и парочку последних – пятящемуся к выходу дверному.

Роберт подобрал с пола брошенную шкатулку и дернул Питса за ворот:

– Хватит по нему ерзать, валим! – Оглянулся на девку, рыкнул: – Закрой рот, дура!

Надин его не услышала. Она визжала что есть мочи, сидя на полу, раскачиваясь и не отводя взгляда от клиента. Тот все так же полулежал на кровати, пялился стеклянными глазами и улыбался. Пуля корсиканца снесла ему макушку, вымазав красным и серым аквамарин стен.

Питс поднялся на ноги и вытер руки о штаны:

– И что теперь делать? Это же были люди Шульца!