КГБ. Мифы и реальность. Воспоминания советского разведчика и его жены

— Поймите, какой ребенок, я хожу в рваной обуви, ноги промокают, а денег на новую нет, — со слезами говорила женщина.

— Какой у вас размер ноги?

 — неожиданно спросил батюшка.

— Тридцать седьмой, — машинально ответила женщина сквозь рыдания.

— Возьмите, — протянул священник пакет с ботинками.

Женщина взяла пакет и выбежала из роддома.

Через два часа она с цветами пришла встречать дочку и новорожденного внука.

Так и в моей ситуации с поисками юриста, который согласился бы мне профессионально помочь, «ботиночки» уже были у нужного человека.

Этим человеком была Нина Яковлевна Иванова. Когда я приехала в Тегеран с пуделем, Лена Милушина, жена одного из дипломатов нашего посольства, увидела собаку, сразу же с радостью ее потискала и сообщила, что «в Москве стричь Арчи будет Нинка. Она моя подруга, я дам ее телефон».

О Нине Яковлевне можно рассказать очень много интересного, но я скажу только, что она была вдовой генерала, много лет прожила с мужем в Германии, откуда и привезла в СССР первого малого пуделя. Ее муж после нескольких инфарктов рано умер, сыну надо было получать образование, и Нина Яковлевна начала стричь пуделей, тем более что она умела это делать и имела все необходимые инструменты. Она стала квалифицированным судьей и ездила на все выставки собак в Европу. Просто так попасть к ней было невозможно, все владельцы собак были людьми непростыми. Например, в один из приездов к ней я столкнулась с Викторией Брежневой, она привезла довольно запущенного немолодого песика, по словам Виктории, подаренного Леониду Ильичу в Чехословакии.

Нине Яковлевне я рассказала все, отреагировала она замечательно, ничего в наших с ней отношениях не изменилось. Я не просила ее о помощи, я даже пыталась смириться с ситуацией. Она сама предложила мне адвоката, который, по ее мнению, может мне помочь.

И снова это было знакомство с необыкновенным человеком. Еду на Большую Серпуховскую улицу в юридическую консультацию. Викентий Вячеславович Махровский. В нем впечатлило меня все. Это был, если хотите, Добровинский своего времени. Манеры, утонченное щегольство, холеность и изысканность. И бесстрашие. Он очень внимательно меня выслушал, задавал вопросы, чувствовалось, что ему интересно. Его предложения меня немного испугали, я боялась вступать в открытый конфликт с КГБ, но Викентий Вячеславович был спокоен и уверен.