КГБ: приказано ликвидировать

Палестинские события. Плохое изложение газетных информаций о деятельности Коминтерна на Ближнем Востоке.

История с Жиро. Ничего подобного в нашей работе на Востоке не было. Факт выдуман.

Агентурная работа. В воспоминаниях А. пишет о своей работе в Константинополе. В бытность в Константинополе никаких агентурных разработок не вел и никакой сети не имел. Все сообщенное им в материалах сплошная выдумка.

Нач. 5-го отделения ИНО ОГПУ Федоров»[147].

Думается, не лишним будет привести здесь и заметку «Агабеков», опубликованную 15 августа 1936 года в парижской эмигрантской газете «Возрождение» под рубрикой «Письмо в редакцию». Автор заметки — князь Г. Львов, в прошлом глава двух кабинетов Временного правительства:

«Милостивый государь, господин редактор! Два дня назад я получил от своего приятеля, живущего в Персии, человека с большим положением в прошлом и безупречной репутацией, письмо, содержащее характеристику личности Агабекова. Вот выдержка, касающаяся этого человека:

„В последних номерах „Возрождения“ и „Последних новостей“ много пишут об Агабекове… Этот мерзавец теперь перебежал к эмиграции и выпускает книгу на русском, французском, английском и персидском языках о деятельности большевиков на Востоке и в Персии. Агабеков большой негодяй, и ему никто не должен верить. В Персии хорошо знают этого мерзавца, потому очень интересуются его книгой. В Тегеране он гордо заявил, что собственноручно расстрелял не менее 50 человек“.

Подобная, более чем определенная, характеристика, быть может, послужит вам, господин редактор, для целей установления роли этого перебежчика…»

Несмотря на стремление приуменьшить последствия измены Агабекова, в ОГПУ после публикаций мемуаров не собирались прощать ему предательства. Уже 2 июля 1930 года во все резидентуры были разосланы шифротелеграммы с перечнем оперативных сотрудников и агентов, которых было необходимо отозвать в Москву или временно заморозить их деятельность. Тогда же было принято решение о незамедлительной ликвидации изменника. Вначале с этой целью в Париж выехали сотрудники Спецгруппы во главе с Я. Серебрянским. Потом такое же задание получил нелегальный резидент ИНО в Италии Е. Мицкевич.

Но с наскока убрать Агабекова не удалось, поскольку французские власти, не желая осложнять дипломатические отношения с СССР, выслали его в августе 1931 года в Бельгию. Поэтому в конце 1931 года в ИНО ОГПУ была разработана операция «Филомена», имевшая целью заманить Агабекова в Болгарию, там похитить и доставить в СССР.

При осуществлении этого плана было решено использовать советского эмигранта греческого происхождения Нестора Филию, который стремился вывезти из СССР свою жену Евдокию и дочь Анну, оставшихся в городе Николаеве. Пытаясь найти людей, которые могли бы помочь ему, Филия познакомился с французским инженером Александром Огюстом Лекоком и уроженцем Одессы, греком Жаном Паниотисом, оказавшимся агентом ОГПУ. Узнав о том, что жена Филии имеет в одном из женевских банков счет на 100 миллионов франков, Паниотис рассказал об этом другому агенту ОГПУ в Париже Сергею Минцу.

Убедившись, что счет мадам Филия в Женеве не фикция, они сообщили об этом в Москву, где решили использовать сложившуюся ситуацию для похищения Агабекова. Предполагалось, убедив его в подлинности истории Нестора Филин, предложить ему как бывшему работнику ОГПУ организовать за приличную плату побег двух женщин из СССР, заманить в ловушку и вывезти в Москву. Паниотис и Минц привлекли к операции своего знакомого англичанина Альберта Стопфорда, который в конце сентября 1931 года встретился с Агабековым и сначала попросил только совета — как добыть заграничные паспорта в Москве.

Но уже спустя несколько дней он предложил Агабекову самому организовать выезд двух женщин из России, разумеется, за соответствующее вознаграждение. В середине октября в Брюсселе состоялась еще одна встреча Агабекова со Стопфордом и другим агентом ОГПУ, действовавшим в Швейцарии под псевдонимом Отто Эгер. Последний, якобы, должен был финансировать операцию.

Месяц спустя Агабеков выехал в Болгарию. По дороге он нанес ОГПУ целый ряд ощутимых ударов. Так, будучи в Вене, он задержался на 10 дней, дав показания австрийской полиции по так называемому «делу Земмельмана». Кроме того, он назвал имя бывшего резидента ИНО в Вене М. Горба, работавшего под прикрытием атташе по печати в советском полпредстве в Вене, и его помощника И. Лебединского, занимающего должность заведующего паспортным отделом. Но по прибытии в Софию его вызвал к себе шеф болгарской полиции Прелявский, который заявил, что в интересах самого Агабекова следует немедленно покинуть Болгарию, не заезжая в Варну — конечный пункт его путешествия. В результате Агабекову ничего не оставалось, кроме как вернуться обратно в Брюссель.