КГБ: приказано ликвидировать

Как бы там ни было, но Анненков с января 1918 года открыто выступил против советской власти, создав в Омске казачью «Организацию тринадцати», получившую свое название по числу казачьих офицеров, составивших ее ядро. Перейдя на нелегальное положение, он до февраля скрывался в станице Захламино под Омском, а затем со своим отрядом, со временем выросшим до дивизии, воевал в армии Омского правительства адмирала Колчака, который произвел его в чин генерал-майора. Но при этом Анненков всегда сохранял «партизанскую» самостоятельность и часто не подчинялся приказам. Об этом прямо говорит генерал П. Краснов, утверждавший, что отряд Анненкова «шарил по Семиречью, не столько помогая, сколько вредя адмиралу Колчаку»[80]

.

В частях Анненкова были свои, «атаманские» порядки. Так, вместо обращения «Ваше благородие» было введено слово «брат» (например, брат-атаман, брат-ротный, брат-вахмистр). А вновь прибывшие офицеры первоначально служили нижними чинами, и лишь со временем, достойно показав себя в боях, получали (да и то не всегда) командные должности. Каждый полк Анненкова имел свои отличительные цвета: черные гусары, голубые уланы, атаманский полк, личный конвой, кирасиры и т. д. А на отрядном знамени был изображен череп с костями и надпись: «С нами Бог». Удивляться такому «маскараду» не стоит, поскольку и сам Анненков любил хорошо приодеться, для чего возил за собой большой гардероб и часто появлялся в новом мундире: один день в кирасирском, другой — в лейб-атаманском, на третий — в гусарском или уланском. Кроме того, у него был специальный костюм для приема гражданских лиц.

Действия Анненкова и его подчиненных в отношении большевиков и сочувствующего им местного населения отличались крайней жестокостью. Так, при подавлении антиколчаковского выступления в сентябре 1918 года в Славгородском уезде Омской губернии части под командованием Анненкова только за один день (11 сентября) казнили около 500 человек. А захваченных в селе Черный Дол делегатов созванного восставшими крестьянского уездного съезда (87 человек) и членов созданного этим съездом военно-революционного комитета анненковцы изрубили на площади напротив Народного дома и тут же закопали.

После падения колчаковского правительства Анненков возглавил белогвардейскую Семиречинскую армию, а после поражения последней с небольшим отрядом (около 4 тысяч человек) в марте 1920 года ушел в Синьцзян. Но перед этим он приказал расстрелять тех, кто отказался последовать за ним в эмиграцию. Чтобы ни у кого из читателей не возникло сомнений относительно этого «подвига» Анненкова и его подчиненных, есть смысл процитировать воспоминания белогвардейского офицера А. Новокрещенкова, которые он написал, находясь в Китае:

«Приблизительно в марте, числа 16-19-го, отряд атамана Анненкова под натиском Красной Армии подошел к границе Китая у перевала Сельке. Это место атаман называл „Орлиное гнездо“ и расположился там лагерем с отрядом примерно в 5 тысяч человек. Здесь были полк атамана Анненкова, или Атаманский, Оренбургский полк генерала Дутова, Егерский полк и Маньчжурский при одной батарее и саперном дивизионе. Атаманский полк осуществлял прикрытие отступления отряда. Он же на месте производил суд над идущими на родину партизанами — их просто раздевали и расстреливали или сообщали вооруженным киргизам, что идет такая-то партия и ее надо уничтожить. С отрядом к границе шли семьи некоторых офицеров, как, например, семья заслуженного оренбуржца полковника Луговских, состоявшая из трех дочерей и престарелой жены, жена есаула Мартемьянова и в числе других — жена с 12-летней дочерью вахмистра Петрова-оренбуржца. Всем семьям атаман приказал эвакуироваться в Китай, а сам немедля отдал приказ 1-й сотне Атаманского полка, сотнику Васильеву отдать всех женщин в распоряжение партизан, а мужчин перебить. Как только стали проезжать семейства, то сотник Васильев задерживал их под разными предлогами и отправлял в обоз своей сотни, где уже были любители насилия; полковник Сергеев — начальник гарнизона Сергиполя, Шульга, Ганага и другие. Прибывших женщин раздевали, и они переходили в пьяные компании из рук в руки, и после их рубили в самых невероятных позах.

Из этой клоаки удалось вырваться уже изнасилованной с отрубленной рукой дочери вахмистра, которая прибежала в отряд и все рассказала. Это передали оренбуржцам, попросили их встать на защиту. Полк немедленно вооружился, а командир его Завершенский пошел с Мартемьяновым к атаману и потребовал выдачи виновных. Атаман долго не соглашался, оттягивал время, дабы главный виновник Васильев имел возможность убежать за границу и тем самым замести следы. Но Завершенский под угрозой револьвера заставил атамана выдать преступников. Оренбуржцы арестовали Шульгу, Ганагу и еще трех-четырех человек. Были вызваны добровольцы их порубить. Рубка этих людей происходила на глазах всего отряда. После этой казни полк немедленно снялся и пошел в Китай, не желая оставаться в отряде. Вслед полку анненковцы дали несколько выстрелов из орудий, к счастью, не попавших в цель.