КГБ: приказано ликвидировать

С прибытием в Мешхед Агабекова деятельность советских представителей по нейтрализации Бажанова получила новый толчок. Консул Дубсон официально пытался добиться от властей Хоросана выдачи Бажанова, а Лагорский и Пашаев под руководством Агабекова организовали настоящую блокаду полицейского управления Мешхеда, в которой участвовали не только агенты резидентуры, но и прибывшая в город по приказу Каруцкого группа контрабандистов, которых он содержал специально для подобных операций. О том, как развивались события, можно судить по переписке Дубсона и Знаменского. 14 января Дубсон телеграфировал в Ташкент:

«Пока мне удалось получить от властей обещание задержать бежавшего и держать его в Мешхеде под арестом до получения от вас материалов. Телеграфируйте краткое содержание обвинения и фамилию пострадавшей. Досье прошу срочно выслать в Ашхабад, куда направляю дипкурьера. Если нужно будет сделать подарки, то сумма потребуется не менее 3 тысяч туманов».

15 января из Ташкента пришел ответ:

«Жертва преступления Мария Моршинова убита Бажановым еще в сентябре, но дело полностью было раскрыто только в конце ноября. Указанную девушку, знакомую Бажанову еще по Москве, он увлек в Ташкент обещаниями устроить здесь на работу и предоставить ей возможность учиться. Убийство явилось результатом личного разрыва и боязнью Бажанова, что Моршинова раскроет его уголовные дела, произведенные ранее в Москве. Постановление следователя о вызове Бажанова в Ташкент было отправлено через ЦК КП(б) Туркменистана в Ашхабад, Бажанов, как управдел, ознакомился с этим и, опасаясь ареста и суда, скрылся в Персию. Сегодня Вам посылается следственное определение по этому убийству, совершенному в гнуснейшей обстановке Бажановым. Для подарков можете распорядиться суммой в размере, Вами указанном».

23 января Дубсон докладывал Знаменскому:

«Получивши Вашу телеграмму, я немедленно поставил вопрос в официальном порядке перед местной администрацией и одновременно передал о происшедшем тов. Давтяну.

Бажанов еще в Махмед-Абаде сообщил, что он является ответственным политическим работником и едет во Францию; от всяких показаний там отказался, заявляя, что будет говорить только с генгубом (генерал-губернатором — авт.). В Мешхеде он виделся с генгубом и амиром, на которых, по-видимому, произвел „должное“ впечатление. Я в беседе с генгубом поставил вопрос о выдаче Бажанова, как уголовного преступника, убившего в Ташкенте женщину (согласно Вашей версии). К сожалению, Вы не сообщили никаких подробностей, и этим наша позиция затрудняется. Пока добился у генгуба обещания задержать Бажанова и Максимова в Мешхеде до получения от Вас обвинительного материала и содержания их под строгим арестом. В нужный момент попытаюсь использовать Ваши предложения об обмене и „подарках“. В случае необходимости применения последних сумма должна быть увеличена до 3000 туманов. Завтра посылаем машину с дипкурьером и надеемся обратной почтой получить Ваши материалы. Сделаем все, что в наших силах, чтобы добиться положительного для нас разрешения вопроса в Мешхеде, хотя это в настоящее время чрезвычайно трудно»[105]

.

Регулярно встречаясь с представителями местной администрации, Дубсон заявил, что Бажанов является не только убийцей, но и казнокрадом. По указанию генерал-губернатора Бажанова обыскали и обнаружили у него 1200 рублей, которые, как он заявил, являлись его зарплатой за два месяца работы в Ашхабаде. Наличие у Бажанова такой суммы (600 туманов или 7200 американских долларов по тогдашнему курсу) ни о чем конкретном не говорило, но сам обыск явился сигналом, что персидские власти могут выдать беглецов СССР. Тогда Бажанов перешел в наступление и добился встречи с командующим хоросанским военным округом генералом Шахзадом Амануллой Мирзой, которому сообщил, что министр двора персидского шаха Теймурташ является советским агентом. Информация Бажанова была немедленно передана в Тегеран, где полностью подтвердилась, после чего Теймурташ был незамедлительно казнен.

Между тем в начале февраля в Мешхед пришла телеграмма от начальника ИНО ОГПУ Трилиссера. Как воспоминал Агабеков, она гласила: «Николаю. Во изменение нашего номера… никаких активных мер против Бажанова и Максимова не принимать. Нарушение приказа подлежите революционному суду. Трилиссер»[106]. Причина такого решения была в том, что в Москве выяснили — во время работы в ЦК Бажанов никаких особенных тайн не знал, а значит, оказавшись на Западе, не мог выдать сколь-нибудь значительных секретов. Однако в Ташкенте продолжали настаивать на ликвидации Бажанова и Максимова. И чтобы разобраться в сложившейся ситуации, Агабеков выехал в Ашхабад. Там он встретился с Каруцким, который заявил, что имеет приказ первого зампреда ОГПУ Ягоды о ликвидации Бажанова. В ответ Агабеков заметил, что он подчиняется Трилиссеру, а если Каруцкий получил приказ от Ягоды, то пусть сам его и выполняет. Впрочем, эта размолвка не помешала старым знакомым завершить встречу дружеской попойкой.