КГБ в Англии

«Будет ли осуществляться в широких масштабах вторжение в Италию или главные операции будут проводиться на Балканах с тем, чтобы продвинуться в направлении Польши и встретить Красную Армию с запада? Противоречивые сведения распространяются самими англичанами. Судя по данным ТОНИ, это делается по заранее выработанному плану, и англичане в действительности готовят операции против Италии, а остальные варианты распространяют в целях дезинформации противника. Вариант вторжения, в Италию совпадает с данными соседей[8]: захват и удержание Сицилии, что рассматривается как первый шаг по выводу Италии из войны».

Несмотря на то что Блант не имел прямого доступа к такого рода сведениям, он держал этот вопрос постоянно в поле зрения и, получив от заместителя начальника оперативного отдела МИ-5 майора Хейуорда информацию о действиях союзников в отношении Италии, немедленно сообщил в Москву, что они начнутся с высадки 8 сентября в Неаполе — операция «Аваланч» — и операций «Баттресс» и «Байтаун» на юге Италии.

От Бланта, а также от Кернкросса поступало большое количество сведений разведывательного и военностратегического характера, базировавшихся на дешифровке англичанами перехватов немецких линий связи (ИСОС). Еще в апреле 1942 года Блант сообщил, что он получил доступ к материалам ИСОС на немецком языке. Кроме того, через него советская разведка получала данные ИСОС от РАЛЬФА, с которым он поддерживал связь. В этом отношении наиболее примечательна оценка информации Бланта и Кернкросса, направленная в 1-е Управление НКГБ из ГРУ Красной Армии в преддверии Курской битвы. В подписанном исполняющим обязанности начальника ГРУ генерал-лейтенантом Ильичевым 25 мая 1943 года документе говорилось:

«Агентурные сведения об оперативных приказах немецкого командования на советско-германском фронте, полученные от вас, являются весьма ценными и в большинстве случаев подтвердились другими источниками или действиями, проводимыми немцами на фронте. В частности, указанные сведения, полученные только в последние 2–3 месяца, позволили предвидеть ряд важных мероприятий, осуществляемых немецким командованием, таких как:

а) перегруппировка 4-го воздушного флота и начало массовых бомбежек наших железных дорог на рубеже Воронеж — Ростов, о чем наше командование было предупреждено за несколько дней;

б) состав 1-й и 4-й танковых и 6-й армий, создание армейской группы «Кемпф» на Харьковско-Белгородском направлении, создание армейской группы «А» (Крыма и Кавказа);

в) сформирование 5-й и 15-й авиаполевых дивизий, переброска на наш фронт 22-й авиаполевой дивизии и других частей и соединений;

г) замена операции «Тотенкопф» по выводу войск с Кавказа операцией «Нептун» — по дальнейшему удержанию таманского плацдарма и связанные с этим мероприятия;

д) создание испытательной группы противотанковых, самолетов на Брянском направлении и ряд других сведений.

Кроме того, получаемые приказы позволили судить о намечаемой или проводимой перегруппировке авиации, ее базировании, пополнении и явились важным источником по освещению немецких ВВС.

Присылка подобных материалов в будущем необходима и весьма желательна».

Аналогичная оценка поступила также в адрес начальника разведки НКГБ Фитина и от заместителя начальника Генерального штаба Красной Армии генерал-лейтенанта Кузнецова. В ней говорилось, что получаемые сведения «приносят большую пользу» и что «желательно пересылать их как можно быстрее».

На основании этих оценок 31 мая 1943 года начальник 3-го отдела 1-го Управления НКГБ полковник Овакимян подготовил рапорт на имя Фитина с предложением выразить благодарность и наградить денежной премией ТОНИ и ЛИСТА в размере 100 ф. ст. Рапорт был доложен начальнику НКГБ Меркулову, который с ним согласился. В ответ на благодарность Центра Блант ответил письмом от 10 июня 1943 года, в которой говорилось:

«Трудно выразить словами, как я горжусь тем, что мой скромный труд помогает в борьбе против фашизма. В сравнении с героическими задачами, которые решают воины Красной Армии на полях сражений, наш труд кажется обыденным, но он, несомненно, важен и, я надеюсь, послужит стимулом к достижению лучших результатов…»

Анализируя уже задним числом происходившие в 1943 году в лондонской резидентуре события, можно предположить, что информация Бланта и Кернкросса о планах немецкого командования в преддверии летней кампании 1943 года, переломившей ход войны, не только благотворно сказалась на моральном состоянии оперработников и источников, но еще и удержала руководство разведки от поспешных действий в отношении «Кембриджской группы».

Напряженность в отношениях с Филби, Берджесом и Блантом возникла весной 1943 года. Ее причиной послужила история с АБО, начало которой положил Ким Филби. В 1980 году сам Филби вспоминал об этом так: