КГБ в Англии

Несмотря на то что контрразведывательный режим ужесточался по мере того, как холодная война диктовала свои правила игры, советская разведка не исключала проведения острых операций. На встрече 22 марта 1948 года Блант передал сейфовый ключ вместе с просьбой Берджеса сделать с него слепок и изготовить дубликат. На следующей встрече Берджес объяснил, что это ключ от сейфа с документами МИ-5 и МИ-6, поступающими в Форин Офис. Доступ к ним имели только министр Бевин и его заместители Гектор Макнил и Орм Сарджент. Ключи находятся соответственно у их личных секретарей (личным секретарем Макнила был Фред Уорнер). В деле, однако, не содержится указаний на то, как Берджес объяснил наличие такого ключа у него. Не исключено, что Уорнер, имея одинаковые с Берджесом наклонности и проводя иногда время в компании с ним за бутылкой вина, доверил ему ключ на время дежурства. В Центре было изготовлено два дубликата ключа, которые были высланы с указанием попробовать сначала один, а если он не подойдет, — другой. Вместе с дубликатами пришло строгое указание выемок документов не производить до полного прояснения ситуации. В мае Берджес вернул дубликат ключа Шишкину вместе с запиской:

«Ключ подходит исключительно хорошо и возвращается при этом. Возможность использовать его у меня очень незначительна. Я желаю большего успеха в этом отношении кому-нибудь еще».

На словах Берджес пояснил, что материалы МИ-5 и МИ-6 в первую очередь поступают к личному секретарю Сарджента, который их распределяет Бевину и Макнилу и отправляет их личным секретарям в небольших желтых коробках. Иногда в комнату, где работает Берджес, приносят несколько таких коробок, а иногда — ни одной. Берджес мог бы улучить момент, когда Уорнер и другой сотрудник уходят обедать, и ознакомиться с содержимым коробок, но риск был бы слишком велик, и он отказался от этой затеи. К тому же незадолго до этого у министра был похищен ключ, который, правда, был возвращен через два дня. «Это другой ключ, но все равно есть опасность», — резюмировал Берджес.

«Неудачу» с желтыми коробками Берджес с лихвой компенсировал получением документов Форин Офиса к Генеральной Ассамблее ООН, состоявшейся осенью 1949 года в Париже. Он, в частности, еще в Лондоне передал утвержденные кабинетом инструкции для британской делегации на ГА, содержание записки МИД Англии «Политика на предстоящей сессии ГА ООН» и проекты основных резолюций. Н.Б. Коровин отвез эти документы в Париж и доложил советскому представителю — Вышинскому. В Париже, куда Берджес сопровождал Макнила, он приходил на встречи к поджидавшему его у Триумфальной арки Коровину (другого места, не зная хорошо Парижа, они выбрать не могли) и передавал ему текущие материалы британской делегации.

Сессия Генеральной Ассамблеи ООН в Париже была последним дипломатическим мероприятием, в котором Берджес принимал участие в качестве личного помощника Макнила. Еще раньше, в апреле 1948 года, Макнил посоветовал ему перейти на работу в региональный отдел Форин Офиса. Он мотивировал свой совет тем, что это необходимо для нормальной карьеры в ФО, и тем, что он сам не намерен долго оставаться на своем посту, а с его уходом Берджесу все равно придется искать другое место. К тому же мидовские правила требовали двухлетней ротации персонала. Центр был заинтересован в том, чтобы Берджес перешел в общий, американский или северный отдел. Макнил рекомендовал Дальневосточный отдел, мотивируя это тем, что «Дальневосточный отдел в будущем году приобретет особое значение в работе всего БАНКА (Форин Офис)». «Поэтому, — писал в своем отчете Коровин, — ХИКС имеет намерение перейти в Дальневосточный отдел». Под «особым значением» Макнил, очевидно, имел в виду развитие событий в Корее (создание КНДР) и Китае (победу Народно-освободительной армии над гоминьданом). Берджес ясно понимал, что на новом месте он не будет столь же полезен, как на должности личного помощника Макнила. Это следует из его личного письма в Центр от 12 октября 1948 года: