КГБ в смокинге. Книга 1

25

Амстердам. Отель «Холидей Инн»

30 декабря 1977 года

— Алло? Попросите, пожалуйста, господина Рене.

— Кто его спрашивает? — голос в трубке принадлежал немолодой женщине.

— Скажите, что звонит его старая знакомая по Цюриху.

— Вы учились вместе с господином Рене в колледже?

— К сожалению, только два семестра, мадам.

На этой дурацкой фразе официальная часть пароля заканчивалась. Дальнейшие инструкции Матвея Тополева заключались в том, что я должна ждать.

Я и ждала, плотно прижав трубку к уху и безуспешно пытаясь зажечь одной рукой фирменную картонную спичку.

В трубке воцарилась тишина. Без треска и шорохов, которыми родные советские АТС ублажают слух своих абонентов, а — музыкальная, чистая. Затем раздался уже более молодой женский голос. Витяня, как видно, в своем прекрасном далеке времени зря не терял:

— Мадемуазель Мальцефф?

— Да.

— Наш общий знакомый поручил мне пригласить вас отпраздновать вместе с ним Новый год.

— Очень мило с его стороны, — пробурчала я. — Где именно?

— Ровно через два часа с Центрального вокзала отправляется ваш поезд. Билет у администратора вашего отеля, внизу…

— Простите, мадам, какой еще поезд?

— В Волендам. Это небольшой курортный городок на самом берегу моря. Очень красивые места, природа, дюны… Вы будете там в семь утра. Сразу по прибытии вам надо будет взять такси и назвать шоферу отель «Дам», где уже ждет вас номер.

— Да, но…

— Мадам что-то не устраивает?

— Видите ли… — я представила себя одну в поезде, а потом в пустом номере отеля, в ожидании милого друга Витяни, и мне сразу захотелось забаррикадироваться в ванной. — Видите ли, я здесь не одна. Со мной главный редактор моей газеты, и мне будет как-то непросто объяснить ему причину столь неожиданного отъезда в другой город. Тем более в канун Нового года…

— Никаких проблем, мадам, — с новой силой защебетал голос. — Вы можете ехать в Волендам вместе с вашим попутчиком. Сейчас я закажу ему номер в отеле. Что же касается билета на поезд, то он будет его ждать у проводника четвертого вагона. Запомните: вагон номер четыре. Счастливого пути, мадам, и приятного вам Нового года!

Я отшвырнула проклятые картонные спички, нашарила в сумке зажигалку и наконец прикурила сигарету, показавшуюся мне такой же противной, как полтора последних месяца моей жизни.

«Все как в хорошем театре, уважаемая В.В., — думала я, пуская клубы дыма навстречу сталактитам люстры „мобиле“. — Билеты у знакомого администратора в кассе, программка у билетерши, бинокль в обмен на номерок, место в четвертом вагоне, прекрасный обзор, пьеса в двух действиях и шести картинах, в финале кого-то убьют, но кого именно, авторы программки предусмотрительно не пишут. Для поддержания зрительского интереса. Я бы с удовольствием досмотрела спектакль до конца, не точи меня червь сомнения относительно моей роли в нем. Я ведь не была ни актрисой, ни режиссером, ни даже рабочим сцены, но вполне могу быть принесена в жертву именно как зритель…»

Я уже докуривала фильтр, как вдруг сообразила, что пора поворачиваться и отрабатывать командировочные из желтого дома рядом с «Детским миром». Набрав телефон портье, я услышала ставшие уже родными оральные интонации телефонной маньячки:

— Хэлло?..

— Я бы хотела сделать заказ, мадемуазель.

— О, конечно, мадам! — голос был такой, словно она забрала телефонную трубку в рот, отчего в моей мембране все чмокало, шепелявило и шелестело. — Все что угодно!

«О Боже, только не это!», — подумала я с содроганием и сухо велела:

— Распорядитесь, чтобы мне принесли холодный чай с лимоном и сэндвич с лососиной.

— У мадам прекрасный аппетит… — замечание этой стервы попадало в самую точку, если учесть плотность обеда, который недавно принес мне Юджин. — Будет исполнено, мадам…

Ровно через две минуты в мой номер уже стучали.

На сей раз потомок Батыя был облачен в стильную замшевую куртку песочного цвета, из-под которой выглядывал высокий ворот бежевой водолазки, в синие джинсы и замшевые туфли на высокой каучуковой подошве. На плече у него болтался дорогой фотоаппарат, и вообще он был похож на праздношатающегося туриста из нежданно-негаданно разбогатевшей Монголии.

Даже не поздоровавшись, убийца-гастролер уверенно проследовал в холл, плюхнулся без приглашения на диван и вопросительно сощурил свои и без того узкие глаза.

Я молча села напротив в кресло и тоже уставилась на гостя.

— Ну? — спросил потомок Батыя.

— Баранки гну! — ответила я дружелюбно. — Тебя что, полена кусок, так и не научили здороваться при встрече? Как выясняется, дружок, ты еще более дремуч, чем те лошади, которых твои предки трахали с утра пораньше для сохранения вашего узкопленочного генофонда! Лошади хоть хвостом махали в знак приветствия…

Потомок Батыя открыл рот, потом закрыл, через секунду снова открыл, после чего опустил пухлые веки, переваривая услышанное, внутренне подобрался и тихо сказал:

— Здрасьте.

— Привет.

— Пароль говорила?

— Это насчет лососины?

— Ну.

— Говорила.

— Что передать?

— А ты запомнишь?

— Не боись.

— Как тебя зовут, мутант?

— Говори, что передать.