Хафиз и пленница султана

В ночь нападения татар на лагерь Джалал ад-Дин спасся лишь благодаря тому, что он бодрствовал, и пил вино. Пока гвардия в яростной схватке пыталась отразить нападение, в суматохе султан с малым количеством людей скрылся. Преследовавшие его татары в темноте потеряли его из виду. Он направился к реке Аракс и здесь, вместо того, чтобы переправиться и следовать в Гянджу, заметая следы. Повернул в Азербайджан и остановился в крепости Махан, в горах Карадага, где было много дичи для охоты. Когда пришла зима, он получил сообщение от правителя крепости Шахи, находящейся по соседству. Все это время он, верно, служил султану, высылая ему продовольствие и другие необходимые вещи. Правитель сообщал, что татарам стало известно о местонахождении султана, и они уже двинулись из Учана в его сторону. Он советовал ему возвратиться в Арран, где зимовала большая часть хорезмийских войск. Кроме того, – писал правитель, – там столько туркмен, что если их собрать вместе, они будут похожи на полчища муравьев и тучи саранчи. Султан принял его совет и поехал к Хайзану. Эта крепость была восстановлена Шараф ал-Мулком, который потратил на это столько денег, что даже цари поскупились бы на такие затраты. Эта крепость в древности была одной из неприступнейших на земле, но время разрушило ее. Когда Шараф ал-Мулк, распределял домочадцев султана и его казну по различным крепостям Хусам ад-Дина, главного туркменского эмира, то он выбрал для семьи султана крепость Синд Саварих. Эта крепость представляла собой пещеру на высокой скале. В ней находился родник, и его вода вращала колеса мельницы. А сам, восстановив Хайзан, открыто поднял бунт, надеясь на то, что султан, спасаясь от татар, вернется в Индию. Шараф ал-Мулк разослал правителям соседних областей письма, стремясь заручиться их согласием. Он уверял их в том, что после того, как он овладеет Азербайджаном, станет читать хутбу с их именем. Он отправил письма правителю Конии Кей Кубаду и правителю Сирии Малику Ашрафу, в которых, выражал обоим государям полную покорность, а своего султана называл беспомощным злодеем. Шараф ал-Мулк написал эмиру Хусам ад-Дину, приказывая ему охранять находившийся у него гарем султана и его казну. А, если прибудет султан, не передавать ему ни того, ни другого. Некоторые из этих писем были перехвачены и попали в руки султана. По распоряжению Джалал ад Дина, всем эмирам и правителям окраин были отправлены письма, в которых он предостерегал, чтобы они не поддавались искушению и не выполняли приказов Шараф ал-Мулка. В этих письмах, султан именовал его кличкой «Билдирчин[159]

», прозвищем, которым Шараф ал-Мулка, называли в те времена, когда он еще не был вазиром.

Когда Джалал приблизился к крепости, он послал к нему человека, который передал ему слова султана: «По какой причине ты опаздываешь с прибытием и медлишь с появлением передо мной?» В послании не было ничего такого, что указывало на то, что султану известно предательство вазира. Шараф ал-Мулк, тотчас спустился из крепости, не подозревая, что его саван уже на плечах. Когда он вошел в шатер султана, тот вопреки обычаю предложил ему вина. Шараф ал-Мулк обрадовался и счел это добрым знаком, хотя было ровно наоборот. Выскочка не знал о том, что вазиры хорезмшахов никогда не пили в их присутствии. Но, об этом знали люди из окружения султана. Это был знак того, что участь Шараф ал-Мулка решена, и ему не быть уже вазиром.

Насави провел в Гяндже три месяца в ожидании султана. Отправиться на его поиски он не мог, так как Арран был наводнен татарами. Когда наступила весна, он получил грамоту султана, призывающую на службу. В ней было оговорено, что путь через Арран невозможен из-за татар и сказано, что следует отправиться к к грузинскому атабеку Иванэ ал Курджи, который переправит его в лагерь султана. Тем не менее, канцлер решил не рисковать, боясь вероломства грузин, и ослушался приказа султана. Поскольку из-за неопределенности положения даже у жителей Гянджи появились признаки непокорности. Все время пребывания в Гяндже, Насави провел в одном из султанских дворцов, опасаясь бунта черни. Когда же он выехал из Гянджи, случилось то, чего он опасался. Гянджинцы взбунтовались, убили всех хорезмийцев и отправили через Арран их головы татарам. Насави шел по ночам, а днем прятался, пока не добрался до крепости Кала Дара[160]

. Где находились жена султана Дайа-Хатун, и его сын Манкатуй-шах. Там ему передали письма, которые прибыли от Шараф ал-Мулка к туркменскому эмиру Хусам ад-Дину. Они просили передать эти письма султану, но канцлер отказался, сказав: «Дни вазира сочтены, то, что он совершил, это бунт. Но я не хочу быть причиной его гибели даже в малой мере. Отошлите эти письма посыльным».

Насави продолжил свой путь и поиски султана, пока не нашел его в окрестностях крепости Зарис. Султан улыбнулся при виде своего канцлера, и Насави был счастлив тому, что султан рад его появлению. Джалал ад-Дин обратился к нему со словами:

– Что хорошего ты скажешь нам? Чем облегчишь наше сердце?