Хафиз и пленница султана

Но жена не обратила внимания на его слова. Пошла к невестке, жене Касыма, и попросила у той меру. Жена Касыма пошла за мерой, и ее одолело любопытство. С чего бы вдруг той вздумалось зерно мерить? При ее бедности, да еще на ночь глядя. Она размазала по дну меры немного воска, чтобы зерно прилипло и отдала его.

Жена Касыма перемерила зерно и оказалось его десять мер.

Али-Баба вырыл яму, ссыпал туда золото и заровнял землей.

Что же касается жены Касыма, то когда она получила обратно меру, обнаружила на дне его прилипший золотой динар…

Али замолчал и взялся за чашу, что бы промочить вином пересохшее горло. Ему тут же поспешили ее наполнить. Али сделал несколько глотков, запрокинув голову, непроизвольно скосив глаза в скальный проем, и увидел в пелене дождя Егорку. Он подал ему какой-то знак и исчез. Али забыл сделать глоток и облился вином, намочив немного ворот рубахи. Он вытер рот рукавом.

– Ну, что замолчал? – заторопили разбойники, – говори, что было дальше.

Али бросил взгляд на выход там шел дождь, он решил, что ему почудилось. Он спросил у аудитории:

– На чем я остановился?

– Динар прилип к весам, – ответили ему.

– А-а, ну, да, короче говоря…

– Не надо короче, – сказал Хасан, – рассказывай подробно, я чувствую, что неспроста ты это рассказываешь.

– Да, я, собственно, тоже не тороплюсь, ибо ждет меня дорога в вечность.

– Хорошо сказал, – похвалил Хасан. – Давай, сочиняй дальше.

…Когда из лавки вернулся Касым, он увидел свою жену в чрезвычайном расстройстве. А Касым любил свою жену.

– Что с тобой, услада моего глаза? – спросил он. – Какова причина твоего плача?

– Дура я, что за тебя замуж пошла, – ответила жена, – надо было мне за твоего брата идти. Он хоть и бедным прикидывается, а золото мерой меряет. А ты кичишься своим богатством, а динары по одному считаешь.

Касым отправился к Али-Бабе, устроил там нешуточный скандал и сколько тот не отпирался, вынудил у него признание. Затем он пообещал брату разделить все золото поровну. Но Касым на такой дележ не согласился и потребовал, что бы Али-Баба провел его к кладу и показал, как войти туда. А в случае отказа пригрозил пойти к правителю и все рассказать ему.

Услыхав такие слова, Али-баба воскликнул:

– Чего ты грозишь мне правителем? Я тебе ни в чем не отказываю, а колеблюсь только из-за твоей безопасности. Что бы разбойники тебя не обидели.

Он показал брату дорогу и сказал ему заветное слово. Касым на следующий день снарядил десять мулов, взвалил на каждого по два пустых сундука и отправился за кладом. Он нашел дверь, произнес “Сим-Сим, откройся”. Дверь открылась, и он вошел в сокровищницу, а, увидев все, что там находилось, чуть не обезумел от радости. Долго ходил, вороча и разглядывая золото. И когда, наконец, взвалив на плечи мешок с золотом, подошел к двери, намереваясь выйти, то обнаружил к своему ужасу, что заклинание вылетело у него из головы. Он сел и начал вспоминать, но они не приходили ему на ум. Он сказал:

– Ячмень, открой дверь, – дверь не открылась.

– Пшеница, открой дверь, – дверь не открылась.

– Просо, открой дверь, – дверь не открылась.

Касым называл один злак за другим, пока не перечислил все известные ему названия, но слова “сим-сим” исчезли напрочь из его головы. Так и сидел он в пещере, раскаиваясь о совершенном, горевал и мучился, дрожа от страха за свою жизнь.

Когда разбойники вернулись к пещере, то увидели перед дверью мулов. Касым, услышав топот копыт и голоса, притаился, а когда дверь открылась, бросился вперед, надеясь спастись, но натолкнулся на предводителя и повалил его. Вскочил, увернулся от одного, второго, но разбойников было, как я говорил, сорок человек. Один из них ударил его копьем, да так, что острие вышло из спины. Потом разбойники вошли в пещеру и увидели, что многого не достает. В ярости они разрубили его тело на четыре части и повесили за дверью. Полагая, что это именно Касым вор. После этого они уехали.

Али, действительно увидел Егорку.

Это вышло случайно. Когда он обнаружил пещеру и едва не вошел в нее. После того, как вышло оговоренное время, он решил поехать к горе на поиски Али. Но женщины наотрез отказались оставаться в лощине, и ему пришлось взять их с собой. Они подъехали к горе со стороны, противоположной склону с пресловутой пещерой. Здесь уже Егорка стоял насмерть, и женщинам пришлось подчиниться.

– Если я не вернусь до темноты, – приказал он, – уезжайте отсюда.