Хакерская этика и дух информационализма

Уже первая фраза, произнесенная по телефону (изобретатель Александер Грэм Белл в 1876 году вызвал своего помощника из соседней комнаты словами: «Мистер Уотсон, подойдите, вы мне нужны»), сразу же встроила это устройство в культуру срочности. Парадокс в том, что чем выше взлетают технологии, тем глубже мы погружаемся в пучину неотложных дел, где вынуждены постоянно находиться на связи, реагируя на срочные вызовы. В информационной экономике образ успешного человека обретает черты некоторой суетливости: если ранее успех заключался в возможности больше никуда не торопиться, то нынешняя деловая элита состоит из людей, которые на бегу решают срочные проблемы по мобильному телефону в отчаянных попытках уложиться в очередной дедлайн.

Пятница становится воскресеньем

Если новые технологии только укрепляют центральное положение работы в нашей жизни, то мобильная связь, например, может легко размыть границы между работой и отдыхом – в пользу работы. И оптимизация, и гибкость графика все больше и больше превращают воскресенье в пятницу.

Этого, однако, можно избежать. Хакеры оптимизируют время таким образом, чтобы расчистить место для маленьких радостей: философия Торвальдса вполне допускала перерывы в серьезной работе по разработке Linux ради бассейна или программистских экспериментов, не преследующих сиюминутных целей. Подобное поведение отличало хакеров, начиная с МТИ 1960-х.

Хакерская версия гибкого времени предполагает менее жесткое разделение между работой, семьей, друзьями, хобби и так далее, и при этом работа не всегда во главе угла. Хакер может пообедать с друзьями посреди рабочего дня или пропустить стаканчик вечером – а потом вернуться к работе. Иногда хакер может спонтанно прерваться на целый день ради чего-то совершенно постороннего. С точки зрения хакера, использование машин для оптимизации и гибкости времени должно избавить людей от того, чтобы самим превратиться в машины, занимающиеся однообразной, рутинной деятельностью. Рэймонд пишет:

Чтобы стать хакером, вы должны верить, что людям не пристало заниматься тупой монотонной работой, и стремиться автоматизировать всю скучную работу – и для себя, и для других.

Когда идея хакеров о самостоятельном контроле времени воплощается, пятница (рабочая неделя) становится похожей на воскресенье («оставшуюся жизнь»).

Свобода самоорганизации имеет исторические корни в академической науке. Наука всегда отстаивала право ученого самому решать, чем и когда ему заниматься. Платон выразил академическое отношение к времени, определив понятие skhole[73] как свойство людей, у которых

всегда есть досуг, и они в тишине досуга рассуждают… не заботятся, длинно или коротко они говорят… только бы найти истину. В занятии этого рода ничто не стесняет.

Skhole подразумевает не только то, что у вас есть время, но и определенное отношение ко времени: человек науки мог в полном смысле распоряжаться временем, совмещая труды и отдых как хочет. И хотя свободный человек мог добровольно взять на себя какие-то обязанности, никто не смел указывать ему, как он должен потратить свои часы. Отсутствие этого права – асхолия – было признаком заключенных и рабов.

Однако и за пределами мира науки люди в эпоху до Реформации свободнее распоряжались своим временем, чем после. В своей работе французский историк Эммануэль Ле Руа Ладюри дает в своей книге «Монтайю, окситанская деревня (1294–1324)»[74][75]

обаятельное описание жизни крестьян на рубеже XIII и XIV веков. У сельских жителей не было способа точного определения времени. В разговорах использовались неопределенные выражения вроде «в то время года, когда вязы зеленеют» или «длиной с две молитвы „Отче наш“». У жителей Монтайю не было нужды в более точном определении времени, так как деревня не жила по рабочему графику. Ле Руа Ладюри пишет:

Монтайонцы не боятся труда; если надо, могут и поднажать, но понятие временного графика им остается чуждым… Рабочий день для них имеет смысл только вперемежку с долгими и беспорядочными перерывами, во время которых можно поболтать с другом, наливая и попивая винцо. При этих словах (говорит Арно Сикр) я отложил свою работу и отправился к Гийеметте Мори… И то же самое: Пьер Мори послал за мной в мастерскую, где я тачал башмаки… Гийеметта послала сказать, чтобы я шел к ней, что я и сделал… Заслышав такое, я оставил незаконченную работу…[76]