Халявные баксы

Через день, выспавшись, отдохнув, пообщавшись с Мариночкой, которая, как оказалось, наведывалась со вчерашнего утра несколько раз, поговорив с Владимиром, которому пришлось топать от землянки в парию на своих двоих очень долго, успокоив его и ни во что конкретно не посвятив, убедившись, что в партии разговоры о валяющемся в степи Уазике не пошли, мы с Докой место аварии посетили. Но подошли к нему пешком, спрятав мотоцикл раньше. За наше отсутствие следов там не появилось, и наверное долго не появится – место для редких охотников неинтересное, а кому-то другому сейчас в степи вообще делать нечего. Дока оглядел Газик повнимательнее: пощупал и покачал колеса, прошел к оторвавшемуся, убедился, что оно цело, заглянул в двигатель, в кабине подергал рычаги скоростей и тормозов. Все, правда, проделал в перчатках. И вынес вердикт:

«Двигатель не заведешь, перед и радиатор разбиты всмятку. А отвалившееся колесо можно приделать. Не намертво, а так, что бы машину тихонько тащить, если поставить на колеса».

«Куда тащить? И зачем?» – поинтересовался я для проформы, потому что понимал, что тащить нужно – убрать с проезда, по которому нам еще ездить и ездить, возить истертый материал к луже на отмывку.

«Сам знаешь зачем», – ухмыльнулся Дока, – «что б работе нашей не мешала!» – ну да, и у него мысли правильные, – «В Мирном договорюсь о машине – только раскошелиться придется – и утянем отсюда подальше. Вначале его», – кивнул на Уазик, – «тросом на колеса поставим, потом ты за руль сядешь, а я потяну». – можно сказать, что на этом мы и договорились.

Через два дня инвалидку отволокли километров за двадцать, с трудом втянули на пологую с одной стороны горушку, и с крутой другой столкнули вниз руками. Правда, Дока предварительно смочил бензином какую-то рванину, бросил ее в кабину и поджег. Вначале калека бодро покатился, потом начал забирать в сторону приляпанного и все же подтормаживавшего колеса, наконец начал кувыркаться. Затих у подножья горушки, на том же боку, на котором лежал после аварии, и запылал по серьезному. Мы к нему спускаться не стали.

Часть пятьдесят вторая

На этом о наших приключениях можно и кончать, больше ничего интересного не произошло, и была лишь рутинная работа. Отмытого золотишка все прибавлялось и прибавлялось, но к концу декабря наша лужа покрылась льдом, выпал снег, и на январь-февраль отмывку истертого материала мы прекратили – делать это в каменной будке на старой стоянке чабанов не рискнули. Но молотилка до середины января еще покрутилась, и была демонтирована по окончанию фронта работ – дробленка кончилась. Генератор вернулся на склад партии, а вход в землянку, до предела наполненной мешками с истертым материалом, закрыли утильными железками, присыпали землей – до весны.

Теперь у нашей троицы дел никаких, и мы с Докой ударились в охоту, потому что главным для жизни продуктом было мясо сайги, к счастью для всех аборигенов обосновавшейся вокруг партии и Мирного на зиму. Им в основном и кормились.

А по долгим вечерам доводили до ума отмытый материал – удаляли фракцию магнитную, растворяли то, что растворялось. В этом деле я и Дока в большей мере были наблюдателями – Владимир все взял в свои руки, и с удовольствием возился с банками, склянками, едкой жидкостью. На глазах веселел, по мере увеличения количества очищенного золота.

«На институт дочурке!» – каждый раз подносил стекляшку с очередной порцией золота к лицу, внимательно рассматривал, и расплывался в улыбке дурачка. Дока наконец не выдержал, и решился на комментарий:

«Точно к весне в психушку загремишь! Плохо на тебя золото действует!»

Но в психушку Владимир не загремел, нервная система все же справилась с аномальной на нее нагрузкой. Даже после того, как я съездил в город, встретился со знакомым «бизнесменом» и обменял часть золота на «баксы». Операция бартера заняла несколько дней, потому что «баксов» потребовалось много, и «бизнесмен» эти дни их собирал. Конечно, я побаивался, что о сделке пронюхают бандиты, которых в городе развелось множество, и на всякий случай держал на взводе тетешник, экспроприированный у амбала, не так и давно охранявшего Ниночку как заложницу (два других пистолета, изъятых у разбившихся бандитов, я все же выбросил в старую скважину на вечное хранение). Но обошлось, и я порадовал и жену, и друзей врученными каждому приятными суммами.

В марте, как только растаял снег и чуток подсохло, мы быстро все работы закончили, детали разобранной молотилки постепенно вывезли в партию и спрятали в гаражах у меня и Доки. А в апреле я с ним еще раз създил в город, и в его присутствии совершил со знакомым «бизнесменом» очередной бартерный обмен. Получили уверение, что мы теперь его постоянные надежные клиенты.

Света, посмотрев на выложенные на стол зеленые бумажки с портретом американского президента, на минуту лишилась дара речи. Потом все же очнулась: