Халявные баксы

«Вот и займись этим», – предложил автору идеи, – «сейчас ты сам себе хозяин, время организуй и пробы отбирать, и последить кое за кем».

«А если спросят, чего это я без дела шляюсь?» – не отказываясь от предложения, Владимир предупредил, что вылететь из артели в качестве лодыря побаивается.

«Все на меня вали», – предложил приятелю, – «Я сейчас за Сергея, могу тобой командовать».

«Не дрейфь только, и все будет нормалек», – пробормотал сонный Дока, и вырубил в домике свет, после чего его обитатели тут же отправились в объятия Морфея.

Но не надолго: часа через два зарычал Чапа, и я мгновенно открыл глаза – без причины собачуха, да еще ночью, никогда этого не делал. Рычание сменилось лаем уже возле открытой двери. Ребята зашевелились на кроватях, я же со своей соскочил – посмотреть кто к нам рвется. Чапа уже бесновался, но почему-то из домика не выскакивал, что свидетельствовало об одном: незваный гость уже в нем. Представляя, кем он может оказаться, я быстренько запрыгнул на кровать, схватил со стола Докин фонарик и щелкнул выключателем – на полу возле двери извивалась самая ядовитая змея – щитомордник.

«Ребята, змея!» – не очень и громко сообщил я для остальных квартирантов. Владимир пулей выскочил из под одеяла как ошпаренный, с ногами уселся на кровати в позе будды, прижавшись спиной к стене домика, от ее края подальше. Дока же только перевернулся на другой бок лицом к стене, и сонно пробормотал:

«Выбрось на улицу, пусть в другое место ползет», – и ровно засопел носом.

«Не выбрось, а убей!» – завизжал наш гринписовец, до ужаса боящийся не только змей и скорпионов, а и невинных пауков, – «Она снова к нам заползет!»

Пришлось мне с кровати срочно соскакивать, вооружаться веником и змею из домика выкидывать, а потом и отметать подальше в сторону сопок, да еще и следить, чтобы Чапа держался от нее на расстоянии. Убедившись, что щитомордник пополз в безопасном направлении, с Чапой в домик мы вернулись, и нашли в нем Владимира все в том же положении.

«Ну что?» – поинтересовался он с дрожью в голосе, – «Убил гадину?»

«Убил», – соврал я, в желании успокоить возбужденного приятеля, и начал устраиваться на кровати. Быстро отошел ко сну, так и не услышав, когда Владимир из позы будды перешел в необходимое для сна положение.

А дня через три технарь принес новое полезное наблюдение. Он зашел в домик, где обитали «бандюки», и заметил в углу приличную кучу – на месте возможной четвертой кровати – чего-то твердого, прикрытого брезентом. Одному из «бандюков» дал поручение по работе, а когда уходил, «случайно» за брезент запнулся и сдернул его в сторону. Под ним оказались камни с рудного отвала, и такое их количество, что если еще чуть добавить – пол в домике проломят точно.

«Должны они их в другое место перенести», – сделал Дока вывод, – «и уже там продолжить складировать».

«В другое вряд ли понесут,» – не поверил я в такое, – «а вывезти из лагеря могут в любой день».

«Запросто,» – согласился Дока, – «только вывезти втихаря не получится, уж я за этим прослежу», – и побежал от меня бодрой рысцой, наверное прямо сейчас организовывать слежку.

Сергей отсутствовал пятый день, и я начал привыкать к новой работе. Новой – это намечать скважины в нужных местах, определять и выносить мелом на дне карьера линии опробования, отмечать особенности геологического строения на новом горизонте по мере уборки взорванной породы и в черновике составлять геологический план этого горизонта. То-есть, делал все, чтобы вернувшийся геолог не оказался перед завалами дел, разгрести которые сложно, а кое-что уже и невозможно – убранное из карьера, назад не вернешь.

Пришлось вспомнить геодезию и маркшейдерию, и необходимые для дальнейшей работы точки на новом горизонте привязать инструментально, и даже сделать нужные вычисления в одну руку, в расчете что во вторую их проверит сам геолог. Времени свободного у меня не оставалось, зато постоянно присутствовало ощущение некой неуверенности, как это бывает, когда делаешь сложную чужую работу. Вдруг я в чем-то ошибаюсь, и ошибок своих не замечаю?

Владимир, видя мою озабоченность и нервозность, при случае не удержался:

«Не переживай так! Подумаешь, карьеришко несчастный! В партии карты составлял в сто раз сложнее, и ничего, все их только хвалили!»

«Там я не один составлял, а всегда вы с Пашей рядом были, подсказать и посоветовать. А здесь за все другой человек отвечает, и о его мыслях я могу только предполагать, а не знать их на сто процентов. Как я знал то, что в ваших головах!»

«Все равно не переживай», – продолжал меня успокаивать, – «если даже захочешь – хуже чем у Сергея не получится!»