Халявные баксы

«Заглядывал», – подтвердил Дока, глядя себе под ноги – «ее ж нужно было постоянно под контролем держать», – теперь уставился на меня, – «Тебе не кажется, что делишки с рудой они сворачивают?»

Если сворачивают, то надо думать, начальник, Николай Игнатович, дал «бандюкам» команду закругляться. Печально, команда эта говорит о приближающихся более важных событиях:

«Дело еще хуже», – Доке, как надежному партнеру, я мог сказать всю правду, – «То, что в палатке они прибрались – означает одно: артель на днях работу заканчивает, а мы об этом ничего не знаем». Дока прошептал в сторону:

«Вот же гады!» – а я для него продолжил:

«Теперь и нам нужно поторопиться. Машина вернется – сразу у шофера узнаешь, где они руду разгрузили. И как хочешь, а смотаться туда, проверить, ты должен немедленно. Повод найди, хоть специально какой-нибудь агрегат поломай!» – последнее я предложил, конечно, так, для красного словца.

«Повод найду», – Дока ни на секунду в этом не усомнился. Оставалось напомнить об в данный момент обязательном:

«Владимиру – ни слова. Узнает, что артель вот-вот закроется, и в разгон пойдет, в ту же палатку ночью полезет!»

«Само собой», – подтвердил общее наше мнение, и мы повернулись в сторону входной в домик двери. Потому что она задергалась, приоткрылась, и появился улыбающийся Владимир, с коробком спичек в руках. Разжигать в шашлычнице саксаул.

Через полчаса вокруг домика витали завораживающие ароматы, вдохнуть их выползали из своих жилищ соседи, наиболее отважные подходили к шащлычнице поближе, гипнотизировали готовившийся продукт в надежде на телепортацию его части в собственные руки. Пришлось каждого, потерявшего над собой контроль, награждать шампуром, выслушивать благодарность и восхищение нашими охотничьими способностями. Одно успокаивало: мяса Владимир нарезал с избытком, и при всем желании нашей компанией уничтожить его было невозможно.

Праздник растянулся надолго, но сидели в домике тихонько, две бутылки вина выпили с осторожностью, и даже после них голоса не повышали. Единственную женщину веселил в большей мере Владимир, я старался его поддержать, а Дока вид имел серьезный, наверное обдумывая предстоящую разведывательную операцию.

Наконец пришло время сворачиваться, я пошел проводить Варю. И помня недавние слова Владимира о моем невнимании к подруге, постарался сделать все, что бы ее успокоить. Поработать пришлось как никогда.

Машина, на которой Милочкин повез руду неясно куда, вернулась в лагерь на следующий день к обеду. Саму ее я не видел, но главного «бандюка» застал в столовой. Вдвоем с Владимиром заняли столик, через пять минут к нам присоседился Дока.

«Видишь?» – толкнул я его локтем, имея ввиду сидящего здесь же Милочкина.

«Я уже с шофером побалякал», – доложил напарник, – «только ничего для нас хорошего, этот гад (Милочкин) хитер как лиса. Он водилу в Мирном оставил, а сам с рудой смотался, непонятно куда!»

Видя, что сейчас и Владимир в разговор вступит, он же пропустить такой случай не может, я обоих предупредил:

«Все, молчим до вечера!» – и уткнулся в свою тарелку. Ребята меня поддержали действием, даже Владимир – раскрыть рот и что то ляпнуть лишнее совсем не к месту не решался.

Вечером у нас был военный совет. Для начала посвятили Владимира в последние события: «бандюки» закругляют дела с рудой, а следовательно, получили на это приказ. Который свидетельствует, что артель закрывается. Владимир аж побледнел, так на него подействовала новость – надеяться на золотишко для института больше не приходится.

Теперь нам нужно узнать, куда Милочкин увез руду, предварительно высадив в Мирном шофера. Первым напрашивался вопрос: как далеко от Мирного увез. Дока на него частично ответил:

«Шофер по поселку шатался четыре часа – так мне сказал. Потом Милочкин вернулся, пустой. Значит, от Мирного отъезжал не дальше, чем на сто пятьдесят километров»

«Ближе», – уточнил я, – «машину разгружать пришлось, а это не самосвал, делалось вручную».

«Час на разгрузку выкидываем», – предложил Дока.

«Не час, а два», – мрачно бросил Владимир, на которого другие уже перестали обращать внимание, ввиду его подавленного душевного состояния, по поводу закрытия артели в ближайшее время, – «нужно с кем-то на месте договориться, подписать бумаги. Перекусить с пивком»

«Тогда разгрузился (Милочкин) от Мирного километрах в семидесяти-восьмидесяти», – Дока посмотрел на меня, – «Что от нас на таком расстоянии, где могут дробилки быть?»

«Пионерный точно», – высказал я свое мнение, и ребята кивнули в согласии, потому что других подходящих поселков в радиусе восемьдесят километров больше и не было.

«Как хочешь, а завтра в Пионерный мотай!» – предложил Доке, – «Найдешь, где у местных геологов камералка, рядом с ней должны быть лаборатория и цех дробления проб. Там с рабочими и поговоришь».

Дока выслушал, с серьезным видом, мотнул головой в согласии.