Халявные баксы

Мельница крутилась, истертый материал, затариваемый в освобождавшиеся пробные мешки, складывался в единственный свободный угол погреба и должен был вскоре начать мешать работе. Я ждал, когда же Дока напомнит, что пора его куда то везти, отмывать золотишко – подходящая для этого техника была только у него, безотказный Урал. Но коллега напомнил о другом:

«Завтра поедем за патокой для самогонки. Тянуть дальше некуда – зима на носу, и перерабатывать сахарную свеклу скоро закончат»

«Пашу с собой возьмешь?» – напомнил об общем друге, большом любители посидеть в кампании. И самогонку раньше делавшем. Владимиру то патока до лампочки, при его жене с самогонкой не разгонишься.

«Зачем?» – не согласился Дока, – «Лучше в люльку лишний бидон поставим. А Паше его порцию выделим».

Не знаю, где Дока доставал дефицитный бензин – у меня его давно не было – но утром, одевшись потеплее, мы катили за триста километров в совхоз, где выращивали и перерабатывали сахарную свеклу. Хорошо, что по асфальту – в конечный пункт прибыли в приличном виде.

В стороне от жилых строений, белел комплекс технических помещений, недалеко от него несколько громадных буртов свеклы, большая куча непонятно чего белого, и витал необъяснимый словами запах. Подъехали к зданию. Дока оставил меня возле мотоцикла, сам пошел к ближайшим от нас рабочим возле белой кучи. О чем с ними разговаривал – дело темное, но вернулся с одним аборигеном, к дому которого в поселке мы тут же покатили.

Дальше было просто: патока у этого «работника» хранилась в сарае в бочках, оставалось перелить ее в наши три бидона и заплатить деньги. Довольный хозяин их пересчитал, засунул в карман:

«Надо будет – приезжайте! Мы патокой только и живем, больше деньги заработать не на чем. Такие вот дела», – вздохнул и пожаловался, – «воровать приходится. Жить то на что-то надо!»

«Скоро морозы начнутся, продукт замерзнет!» – напомнил Дока о зиме на носу.

«А и пусть», – хозяин улыбнулся, – «сахар из нее никуда не денется!»

Загрузив бидоны в люльку и попрощавшись с хозяином, совхоз (или то, что от него осталось) мы покинул. До дома триста км, и дай бог доехать засветло. Потому сделали всего одну остановку – перекусить.

«Так вот и живем», – Доку потянуло пофилософствовать, – «мы золото бандитское отмываем, в совхозе каждый тащит домой все возможное. И все это перестройкой называется!»

На следующий день патока была разбавлена до нужной кондиции, приправлена дрожжами, и поставлена в трех домах – моем, Доки и Паши – в самое теплое место. Теперь пару недель, и проблема дефицита спиртного решится надолго. А другая проблема накатывала все очевидней: где отмывать перемолотую руду. Не во дворе же у Доки – такую грязь разведем, такими красочными отходами завалил все вокруг, что не догадаться о причине их появления сможет только полный придурок. А таких в партии можно сказать и нет.

«Давай к ближайшему роднику отвезем», – предложил Дока после настойчивых с моей стороны напоминаний о необходимости начать отмывку, – «в котором вода пресная и ее побольше. Ты будешь отмывать, я водой это дело обеспечивать. Ведрами носить буду».

«Не пойдет», – ответил с удовольствием, потому что понял главное: возить материал для отмывки технарь согласен на своем Урале, – «нужно другое место, что бы вода в избытке была, в виде ручейка. Что бы и ты мог отмывать, а не таскаться с ведрами!»

«Тогда на нашу лужу!» – сообразил Дока после моей подсказки, – «Шланги растянем – и работай до потери пульса! Воды с лихвой, а то, что вытечет – за ночь снова наберется!»

«Завтра с утра и поедем», – поддержал я вариант, – «ты на Урале, я на своем Минском, что бы мешков в люльку загрузить побольше».

«Договорились!» – довольный, что предложение с лужей прошло, технарь с удовольствием пожал мне руку. В предвкушении увидеть сразу столько золота, сколько ему никогда не доводилось. И мне тоже.

Утром подкатили к луже, когда солнце только начало прогревать воздух. Замерзшими как собаки – Чапа, кстати, блаженствовал в тепле дома, потому что места на мотоцикле ему не нашлось. Хозяйственный технарь сразу занялся костерком, вскипятить чай для сугрева, я же начал разматывать шланги от дымящейся паром лужи – вода в ней все еще остывала, несмотря на поднимающееся солнце – по сухой промоине в сторону понижения рельефа. Заткнув затычкой нижний конец, поднялся к верхнему, начал заливать в шланг воду. Знакомая операция, на этот раз я провел ее в одиночку. Прошел проверить результат – из нижнего конца шланга вытащил затычку: вода из него побежала приличной струей.

Через десяток минут, согревшись и чаем, и поднявшимся солнцем, приступили к работе. Мешок истертого материала высыпается в таз, туда же направляется вода из шланга. Теперь этот бульон размешивай, в меру конечно, и давай верхней его части, самой легкой фракции, вытекать через край посуды. Бульон на глазах светлеет, и через пятнадцать минут это уже светлая водичка, с небольшим сероватым осадком на дне. Водичку сливаем, осадок тщательно переносим в железную (не дай бог разобьется) коробку. Идет дело!