Халхин-Гол. Первая победа Жукова

Зато усилились крики, смешанные с русским матом. Штыки клацали друг о друга, и пощады в этой смертельной схватке не было никому. Японский капрал, слегка присев, вонзил ножевой штык под рёбра красноармейцу. Выдернув его, мгновенно отскочил, выбирая новую цель.

Отбил гранёный штык и сделал умелый выпад, разорвав гимнастёрку и кожу на боку молодому красноармейцу. Тот отшатнулся, со страхом осознавая, что сейчас его добьют. Капрал издал шипящий звук, но добивать русского не стал, увидев опасность справа. На него набегал рослый красноармеец Антон Ютов, выставив сверкающее жало штыка.

Чтобы отразить удар, капралу требовалось развернуться. Он сделал это умело и быстро, но потерянные секунды стали для него последними. Отточенное узкое лезвие вонзилось в солнечное сплетение. Боль погасила дневной свет, из пробитой брюшной аорты толчками выбивало струйку крови.

– Получил, сучонок!

Этот выкрик едва не стоил Антону Ютову жизни. Японский солдат с тяжёлыми подсумками на поясе и ранцем за плечами готовился нанести удар. Его опередил Савелий Балакин.

Такой же низкорослый, но широкий в плечах, с мощными кистями рук, сержант Балакин ударил японского солдата. Однако штык выдернуть не сумел – застрял между рёбер. Понимая, что любое промедление погубит его, Савелий выпустил винтовку и поймал пальцами ножевой штык другого солдата, замахнувшегося для удара.

Несколько секунд они топтались на месте. Сержант сжимал штык всё сильнее, не обращая внимания на кровь, стекавшую из разрезанных пальцев. Его жёлто-зелёные глаза по-волчьи блестели, а вторая рука вдруг резко рванула ствол «арисаки».

– В гробину мать…

Приклад обрушился металлическим затыльником на лицо солдата, свалив с ног. Тот зажимал разбитые губы и нос, а сержант увяз сапогом в рыхлом песке. Колено подогнулось, но Савелий, быстро развернувшись, сумел достать штыком пытавшегося напасть со спины другого вражеского солдата.

С окровавленными руками, выбираясь из песка, сержант напоминал раненого, но смертельно опасного хищника. Трофейной винтовкой он орудовал как дубиной. Ударил по голове прикладом ефрейтора с жёлто-красными полупогончиками на плечах. Приклад раскололся. Балакин размахивал железякой с погнутым штыком, от него шарахались прочь.

Командир первого взвода, молодой лейтенант, назначенный Юрием Назаренко своим заместителем, был оглушён грохотом боя и растерялся. Стрелял в атакующих из «Нагана», в горячке мазал. Последней, седьмой, пулей срезал японского солдата, но погиб, проткнутый штыком. Японцев всё же отбросили, и капитан Лазарев приказал батальону закрепиться на песчаном гребне. Продолжать контратаку не имело смысла, слишком велики оказались потери. Кроме того, на правом фланге упорно прорывалась вперёд японская штурмовая группа.

– Назаренко! – комбат отыскал глазами командира шестой роты. – Юрий Фатеевич, бери пулемёт и дуй на правый фланг.

Ординарец подал Лазареву флягу, и капитан с жадностью сделал несколько глотков. В трёх шагах от него лежал на спине убитый японский солдат. Узкие глаза были приоткрыты, солнце высушило большое пятно крови на гимнастёрке.

– Посчитай потери, – сказал Лазарев старшине. – Тяжелораненых немедленно эвакуировать, помрут они в этом пекле.

Поднялся и зашагал вслед за Назаренко, перезаряжая на ходу «Наган». Его тревожила обстановка на правом фланге, где вновь усилилась винтовочная стрельба. 

* * *

Японский штурмовой взвод принадлежал к частям усиленной войсковой категории «А». Он насчитывал около сорока человек во главе с офицером в чине поручика и был хорошо подготовлен. Кроме винтовок и трёх пулемётов, взвод имел на вооружении несколько автоматов системы Бергмана. Здесь не было зелёных новичков. Солдаты участвовали в боях на территории Китая, пограничных стычках и прошли присягу кровью, расстреливая заложников и врагов империи.

Эти солдаты даже по внешнему виду отличались от обычных пехотинцев. Добротная форма, сапоги, каска с камуфляжной сеткой, а поручик, кроме «Маузера», носил самурайский меч как символ благородного происхождения офицера.

Взвод имел все шансы прорвать ослабленную оборону, но помешала излишняя самоуверенность поручика. Молодой офицер воспринимал русских с пренебрежением. Военнослужащим императорской армии не уставали напоминать о славной победе в русско-японской войне 1904–1905 годов, взятии Порт-Артура, разгроме русского флота под Цусимой.

Да и вооружённое столкновение на озере Хасан год назад показало слабую подготовку частей Красной Армии. Несмотря на превосходство в боевой технике, потери советских войск в два раза превысили японские.

Штурмовой взвод, по твёрдому убеждению поручика, должен был пробить брешь в русской обороне и повести за собой остальные подразделения. Удар был нанесён неожиданно, взвод прорывался вперёд решительно и умело.

Но поручик, бежавший на врага, размахивая благородным самурайским мечом, получил в первые же минуты не слишком благородное ранение – пуля пробила ступню. Вместо того чтобы залечь и командовать взводом, он решил показать пренебрежение к боли и, хромая, продолжал вести солдат в атаку.