Халцедоновый вереск

А я сидела на полу и смотрела на упавший с двери листок. Неаккуратно нарисованная корона с множеством отметин от метательных ножей. Вот что висело на двери под рисунком с изображением тарелки с овсяной кашей.

Меня все-таки отвели в столь любимую лордом Корбином темницу. Не самую старую и страшную камеру, но все же в темницу. С маленьким решетчатым окном, которое в ночное время не давало никакого света. Признаться, я не была уверена, что оно дарило хоть какие-то крохи света и в солнечные дни. Единственный свет, который имелся в камере, – это отблеск горящих в коридоре факелов. И эти же факелы были единственным источником тепла. В тонком бальном платье это чувствовалось особенно остро.

Воспользоваться стихией не было никакой возможности – решетки на двери и окне были с напылением ногата, который не допускал и шанса на призвание сил. Ни одеяла, ни тем более согревающих артефактов здесь не было. Изо рта шел пар. С потолка капала конденсированная вода. Раздражающе размеренно. И в углу шебуршали крысы. А может, и мыши. Черт их разберет. Особенно в такой темени.

Лорд Корбин в бессильной злости покинул камеру допроса. Помимо фраз «к яду не имею никакого отношения» и «буду разговаривать только с Дарионом», он не услышал от меня ничего содержательного. И вот уже полчаса я сидела в камере совершенно одна, ждала прихода короля и размышляла, что же пошло не так.

Да, наш план с Орсо не был идеальным. Дарион мог внезапно вернуться в комнату. В нее могли зайти служанки. Но в нашем плане не было пункта «выведение стражников из строя»! И в нем уж точно не было задачи отравить воду короля! И как вообще стражи узнали, что в воде яд? Лорд Корбин целенаправленно шел к кувшину, и граненый сапфир он взял не просто так.

Значит, им кто-то сообщил. Но кто мог сообщить о предстоящем отравлении короля и к кому бы этот самый король прислушался? К тому, кто имел политический вес и отчего-то был уверен в предстоящем покушении. А как он мог быть уверен в том, что еще не произошло? Никак, если только не узнал от первоисточника. Или не был этим самым первоисточником.

Вырисовывающаяся картина мне совершенно не нравилась. Особенно не нравилось то, что на этой картине была я сама. В тонком бальном платье, в темнице. С обвинением в покушении на жизнь короля. Смешно, право слово! Я? Убить Дариона? Орсо долго будет смеяться, как узнает. А потом, может, придумает, как меня вытащить. Потому что если не придумает, я в скором времени замерзну тут насмерть. И никакой убийца, делающий из девушек ледяные статуи, мне не понадобится.

Вдали раздались шаги, на стене замерцала человеческая тень. Решетка с лязганьем отворилась, и в камеру зашел Дарион. На лице его не было ни единой эмоции. Он уселся за стол, один из немногих предметов интерьера в этой клетке, и положил на него папку с бумагами.

– Вам должны были объяснить выдвигаемые обвинения. И рассказать об их последствиях.

Мне прекрасно и без напоминаний было известно, что за покушение на короля наказание одно. Смертная казнь.

– Обычно король не встречается с обвиняемыми по таким делам. Но ваш статус позволяет сделать эту встречу осуществимой.

О, так теперь он только король? Который говорит о себе в третьем лице. У нас снова формальное общение. И что мы сделаем дальше? Будем делать вид, что ангред мы не танцевали и его губы не касались моей шеи? И что соблазнить друг друга во время танца мы не пытались?

– Я ничего не делала с водой, – сказала я.

Дарион ничего не стал на это отвечать. Он заглянул в бумаги, пролистал пару листов и спросил:

– Что вы делали в королевских покоях?

И что ответить? Что незаконно туда проникла, чтобы починить артефакт?

– Пыталась исправить то, что когда-то сделала неправильно.

Дарион, к моему удивлению, принял такой ответ, сделал пометку в бумагах и задал следующий вопрос:

– Что вы хотели сделать с артефактом?

Я склонила голову и прочитала его запись: «Незаконное проникновение не отрицает». Хотелось ругаться в голос. Но надо быть смиренной, рассудительной и спокойной. Я смогу выбраться из этой ситуации. Не знаю, с какими жертвами, но точно смогу. Мой отец – влиятельнейший герцог страны, мой друг – принц. Все будет хорошо. Я выдохнула и ответила на вопрос:

– Починить, – сказала я чистейшую правду.

– Он сломан?

Я замялась с ответом, но в итоге произнесла:

– Нет.

– Тогда что вы собирались делать с артефактом?

– В нем был халцедон. Он не очень полезен при длительном использовании. Собиралась это исправить.

– Починить ардаэвир может только тот, кто его создал. – Теперь сила была не только в голосе, но и витала по камере. Действительно, для короля все эти ограничители из ногата – не проблема. – Поэтому спрашиваю еще раз. Что вы собирались делать с артефактом?

Почему он такой твердолобый?! Просто непрошибаемый! Что собиралась делать, что собиралась делать? Не выдержала. Достал.

Сила в воздухе уплотнилась. То ли Дарион решил усилить ее давление на меня, то ли мой огонь, подпитанный эмоциями, искал выход их клетки ногата.