Халцедоновый вереск

И это изменение в комнате говорило о Дарионе больше, чем смена красного покрывала на черное. Король. Взрослый и ответственный. И почему-то от этого стало больно.

Я стряхнула с себя оцепенение и нашла взглядом вересковую веточку. Она сиротливо лежала на черном деревянном комоде. Достав коробочку из еще одного скрытого в юбке кармана, я уселась с артефактом на пол.

Снять верхнее напыление, отсоединить лепесточки, почистить все соединения, покрыть новой смесью и замкнуть круг рун с новыми дополнениями в расчетном листе, исходя из использования в структуре нового минерала. Составлением этой схемы я занималась полночи. Осталось самое несложное дело – воплотить ее в жизнь.

Когда я прикрепляла последний лепесток на место, не рассчитала с температурой огня – камень выпал из паза и укатился куда-то под кровать. Я выругалась и, отложив все приборы, полезла его доставать. Благо кровать была высокой, и под ней было много места.

Но место оказалось занято. Когда я поближе поднесла огонек, заметила стоящий там деревянный сундук. Очень знакомый сундук. Мы как-то нашли его с Орсо, а потом подарили Дариону, чтобы он не сильно расстраивался из-за своего отсутствия на древних раскопках. Все-таки попасть в ту пещеру помог именно Дар. Никто не виноват, что в то время, когда мы вели раскопки, старший и средний сыновья были обязаны присутствовать на каком-то дипломатическом приеме.

Любопытство сгубило кошку. Да-да. Но оно было сильней меня. Оно бурлило где-то в крови навязчивым желанием узнать, что же такого Дарион может хранить в сундуке под кроватью. Древний ценный гримуар?

Крышка поддалась легко, несмотря на древность сундука. Было похоже, что петли периодически смазывали. На сундуке даже пыли не было.

Я какое-то время глупо пялилась на содержимое, не понимая, что же там лежит. Но потом… По щекам покатились слезы. Крупные и соленые. И капали они прямо на водяную бумагу. С моими картинами. Детскими и не очень. Что-то из них было написано в пять, что-то в пятнадцать.

А сердце вообще было готово разорваться. Его прострелило болью от осознания и сожаления. Я так и замерла с протянутой к ивовым кругам рукой.

Когда умерла мама и пришлось покинуть дворец, меня начали мучить дикие кошмары. А наяву начали появляться призраки. Порой я не могла понять, где кончалось бодрствование, а где начинался сон.

Однажды, вернувшись с прогулки, я заметила над кроватью ловца снов. Он очень красиво переливался оттенками синего. Осколки халцедона, азурита и гагата. Камни были подобраны со знанием дела. Минералы, изгоняющие злых духов, прогоняющие бессонницу и улучшающие сновидение. А паутинка в середине была до того мелкой и искусной, что казалась сплошным серебряным диском.

Это была первая ночь без кошмаров. Но амулет наутро оказался разрушенным.

Я долго задавалась вопросом, кто же повесил этого ловца, а затем и последующие. Но как бы я ни ухищрялась, обнаружить дарителя мне не удавалось. А ловцы между тем исправно появлялись, каждого нового хватало чуть дольше предыдущего. Но поначалу они держались не более двух дней.

И вот сейчас я получила ответ на свой вопрос. И слезы все никак не прекращали течь. Дарион. Разумеется. Кто может ходить незамеченным? Только тот, кто умеет перемещаться теневой тропой. И как эта мысль не приходила мне в голову ранее?

Всхлип вырвался сам собой. Почему он не пришел навестить меня сам? Почему ничего не сказал?

На дне сундука я заприметила ярко-синие камушки. И вытащила тот первый сломанный ловец. Я изо всех сил зажмурилась.

Почему он, аванк его задери, ничего не сказал?! Я была так на него обижена. И мне так не хватало, помимо умершей мамы, еще и его!

Орсо был далеко и первые несколько недель никак не мог выбраться из той глуши. Отец, как всегда, был в столице. Я чувствовала себя такой одинокой. Брошенной и никому не нужной. Единственное, за что я цеплялась, – неизменно появляющиеся над моей кроватью ловцы снов. Мне казалось, что раз они появляются, значит, кто-то обо мне беспокоится. И кто-то, не считая ушедшей мамы и далекого друга, меня любит.

Почему он ничего не сказал?! Слезы лились градом, и остановить их я никак не могла. Мне срочно потребовался платок.

Я со злостью захлопнула сундук и достала выпавший из вереска камешек. Резко вставила его в паз и сплавила все воедино. Слезы капали на раскаленный металл и зло шипели. Руки тряслись, поэтому конечное напыление вышло неидеальным, но времени переделывать не было. Склянки в артефакторскую коробочку я убирала непозволительно медленно, они постоянно стукались друг о друга. Успокоиться никак не выходило. Я утерла слезы и тут же услышала шум.

Дверь резко распахнулась, и в покои ворвались стражники во главе с лордом Корбином. Он, как обычно, хмурый, подошел к ночному столику, кинул граненый сапфир в кувшин с водой. Камень потемнел.

И я сразу же перестала плакать. Потому как сапфир – камень, способный распознать яды. А если сапфир потемнел…

– Леди Адрия, вы арестованы. Вы обвиняетесь в покушении на короля.