Хамелеон 3 (СИ)

— Насколько я смог понять из бесед, существует две основных претензии. Первая заключается в том, что нынешнее правительство оказалось столь слабым, что не смогло быстро подавить восстание, из-за которого народ и терпит ныне лишения. А слабое правительство, как вы сами понимаете лучше меня, ни одному народу не в радость. Вспомним хотя бы Керенского с его временщиками. Ведь даже многочисленные раздробленные движения белых сражались не за них, не за их власть, а против нас. И ныне, увы, испанские республиканцы сами же выставляют себя этаким кривым зеркальным отражением разгромленных нашей доблестной Красной армией беляков. Внутри их правительства точно так же идет сплошной разброд и шатание, когда каждый стремится урвать себе лично кусок власти и материальных благ, при этом нередко плюя на интересы соседней политической группировки, не говоря уже о народе в целом. Тогда как франкисты, по большей части, уже едины в своих устремлениях, даже не смотря на ряд разногласий с монархистами. Они банально знают, к чему желают привести страну, тогда как республиканское правительство на тот же самый вопрос не может дать четкого ответа из-за своей внутренней раздробленности и разобщенности. А ведь народ это всё видит. И народу ой как не нравится то, что он видит. — Сделав небольшую паузу, Александр отпил пару глотков чая, дабы смочить пересохшее горло. Больно уж страшновастенько было говорить подобные вещи столь могущественному человеку, каким являлся его собеседник. Но и перевирать виденную им правду жизни виделось слишком опасным. Очень уж не любил Сталин тех людей, что откровенно врали, глядя ему в глаза. Зачастую — смертельно не любил. А источников информации и него, несомненно, имелось вдосталь. Уж в этом краском нисколечко не сомневался. — Вторая же претензия или даже не претензия, а факт, который играет против республиканцев — это действенность пропаганды, идущей, как непосредственно со стороны нашего противника в лице франкистов, так и со стороны капиталистических стран запада, — продолжил танкист, не дождавшись хоть какой-либо реакции визави на его прежние слова. — Те, кто напрямую или косвенно поддерживает Франко, раз за разом перекладывают всю ответственность за происходящее в стране на республиканское правительство, якобы, чьи непопулярные реформы и привели к началу боевых действий. И отсюда вытекают практически все проблемы, что имеются у республиканцев на фронтах войны. Те, кто искренне желал воевать за не до конца сформулированные идеалы республики, уже погибли, а те, кто остался, в них попросту не верят. Соответственно, не желают идти за них на погибель. Особенно с таким-то снабжение войск, когда находящийся на передовой солдат воочию видит, что он своему правительству, мягко говоря, не сильно интересен.

— Неужели там действительно наблюдаются столь крупные проблемы со снабжением? — недоверчиво уточнил Иосиф Виссарионович. Мы ведь отправляем, и продовольствие, и ткани, и обувь в весьма немалых количествах. С вооружением тоже помогаем по мере сил и возможностей. — Тут бы, скорее, требовалось добавить — «по факту оплаты», но произносить подобное вслух виделось слишком капиталистическим подходом, отчего секретарь ЦК ВКП(б) просто промолчал на сей счет.

— Увы, но форма, обувь, вооружение, боеприпасы, продовольствие — во всем этом ощущается страшнейший дефицит, не смотря на всю помощь оказываемую Советским Союзом. Боюсь, что слишком многое разворовывается по пути, что для Испании является вообще повсеместной бедой. Про совершенно неумелое, а порой вовсе преступное, командование на местах я лучше промолчу, чтобы не сыпать отборной бранью, ибо иных слов к местным командирским кадрам у меня попросту не имеется. В общем, товарищ Сталин, как итог могу сказать следующее — испанцы, что франкисты, что республиканцы, желают одного — чтобы кто-нибудь сторонний одержал для них победу в этой войне, поскольку самостоятельно напрягаться они уже не сильно желают. Впрочем, как и уступать противоположной стороне. А те, кто держат нейтралитет, согласны жить под управлением любой власти. Так что, если в первые месяцы вооруженных столкновений это действительно был исключительно гражданский конфликт, то теперь он попросту обязан будет перерасти в прямое противостояние СССР с одной стороны и союза Германии с Италией с другой стороны, коли мы решимся на куда большую собственную вовлеченность. Как говорится, дабы малой кровью и на чужой территории одержать верх над нашим идеологическим противником. Правда, более я не уверен в возможности обойтись малой кровью. Что нам, что фашистам. Если только кто-нибудь не отступится по своей доброй воле, а не в силу будущих военных поражений. И контролирующие ныне окружающие воды итальянцы вряд ли добровольно отступят, поскольку четко понимают, что рано или поздно полностью задушат всякое морское сообщение республиканцев, после чего тем, несомненно, настанет конец.