Хамелеон (СИ)

— Так вы полагаете, что сильная духом пехота сможет остановить танки? — вроде как совершенно нейтрально, просто проявляя обычное любопытство, поинтересовался Сталин. На самом же деле он внутренне негодовал от подобной мысли, поскольку она полностью шла вразрез с его личным представлением о возможности современной, моторизованной, армии. Вся его теория будущего противостояния с кем бы то ни было строилась на подавляющем техническом превосходстве Красной Армии в авиации, артиллерии и танках, при минимуме применения собственных пехотных частей. Можно было сказать, что он являлся адептом, так называемой ассиметричной альтернативы построения армии, что была актуальна для СССР по причине невозможности содержания советской экономикой миллионов солдат. В 1931 году её возможностей едва хватало, чтобы снабдить необходимым минимумом чуть более шестисот тысяч военных. Потому ставка на танки была высока. Очень высока! Иначе никто не посмел бы поставить в планы пятилетки столь громадные цифры по их производству, которые не снились военным ни одной прочей страны мира.

— Тут, товарищ Сталин, нельзя мерить среднюю температуру по больнице, — покачал головой Александр, активно старающийся остаться в памяти генсека и потому решившийся на одну подкинутую разумом остроту. Другого-то подобного шанса укрепить свое положение, могло не предвидеться вовсе.

— Это как? — вполне ожидаемо проявил интерес Иосиф Виссарионович, несколько сбитый с толку столь необычным фразеологическим оборотом.