Хаммер

— О чем речь. У нас все имеется. Может, чего посерьезнее?

— Нет, я по-легкому, ты же знаешь.

— Да, братан, все сделаем.

— Ну а там после полуночи поглядим, потрусь среди молодежи, может, чего обломиться.

— Понял, отдельный номер будешь брать?

— А как иначе.

— Ну, все, Крупа, иди, располагайся. Сделаем, как сказал.

После полуночи веселуха достигла своего апогея. Крупа за это время пару раз трапезничал и забил три косяка. Иногда выходил из кабинета в зал, к барной стойке, испить коктейль, покрутиться среди публики. Последний выход, похоже, оказался успешным, зацепил-таки смазливую малолетку. Угостил ее ликером, коктейлем, мороженым, после чего она ускакала к своим корешкам.

Крупа заглянул к Шкатулке, на улицу к входной двери:

— Ну как ты тут, все окей?

— Да нормально, пока спокойно.

— Чего скажешь вон про ту длинноногую, — Крупа указал на приглянувшуюся малолетку.

— Ее не знаю, раньше не видел. Выходила с дружками на перекур, я так понял — студенты, отмечают что-то свое.

— Ну и как?

Шкатулка пожал плечами:

— Болтливая.

— Да нет, нормальный вариант.

— Ну, так я же не против, — Шкатулка опять пожал плечами.

— Тогда пригляди за ней.

Охранник согласно кивнул.

От «травы» слюна во рту у Крупы была густая и горчила, он собрал ее под языком и далеко сплюнул:

— Слушай, тут такое дело, — он обнял дружка. — Ну сам понимаешь, кулаки чешутся, настроение не из лучших, еще один «косяк» — и сорвусь.

Шкатулка тоже обнял приятеля и похлопал по плечу:

— Крупа, не бузи, иди расслабься, отдыхай, пока все спокойно. Ежели что, позову.

В комнатушке стоял устойчивый запах анаши. Вытяжка работала на полную силу, но запах выветриваться не успевал, Крупа прикурил очередную папиросу. Он решил привести сюда малолетку, поэтому попросил официанта обновить сервировку стола, оглядел помещение: все было, как и прежде, стол со скатертью, четыре стула, картинки по стенам, светильники, комодик у двери, торшер рядом и за шторой кушетка.

Наверное, ей нравились те, кто был постарше. Кто старше, опытнее и при бабках, ну и собой, конечно, ну как он. Крупа посмотрел на себя в зеркало: да, бандит бандитом — голова бритая, мышцы буграми, взгляд потерянный. Что-то же они находят в нем, если ведутся.

Итак, сейчас официант освежит стол, и он приведет сюда эту болтливую. Как придет, пусть покушает, выпьет, по ушам ему поездит, захочет «косячок» — еще лучше, а потом за дело, заупрямится — кулаком в лоб, не сильно, но доходчиво, и пошла на кушетку.

Зазвонил телефон, Крупа снял трубку. Это был Шкатулка.

— Выйдешь на улицу, сразу налево, за клубом, салабон бузит, дружки его на улицу вывели, типа успокаивают, а он никак. Только не сильно, нам тут еще трупов не хватало.

— Молодец, Шкатулка, ты же меня знаешь…

— Знаю, потому и предупреждаю, в прошлый раз пришлось «скорую» вызывать, пацан в себя никак не приходил. Короче, слегонца, потом в номере у себя посиди с полчаса, как все уляжется — позвоню.

На улице посвежело, после дневной жары даже казалось, стало прохладно. Было тихо, словно в глухом помещении, ни единого дуновения ветерка. Стрекотали в траве сверчки, над фонарями иногда мелькали летучие мыши. Крупа завернул один раз за угол, потом еще раз. У тыльной стены клуба под грядой шумных и массивных кондиционерных блоков толклись несколько парней.

— Костян, ну не стоит, поверь, не стоит. Оставь ты все это, забудь, — донеслось до Крупы.

Он подошел ближе. Трое пареньков успокаивали своего товарища, как он понял, по имени Костян. Тот не унимался, куда-то рвался, устрашающе предупреждая:

— Порву, гадом буду, урою.

Крупа присмотрелся: Костян был на вид не слабак, да и, пожалуй, повыше его ростом, но сопляк. С правой бить не стоило, слева была стена, чуть дальше, бетонные ступеньки в подвал, справа, стриженая трава, небольшие деревца.

Крупа подошел вплотную:

— И кто тут Костян?

Парни замерли.

— А тебе чего?

— Ты Костян?

— Ну я.

— Ведешь себя ты неправильно, Костян.

— Тебе чего надо?

— Не прав ты, Костян, извиниться бы надо.

— Да ты чего плетешь, харя лысая, заночуешь сейчас здесь.

Ну вот оно, Крупа облегченно вздохнул. Все ясно, его грубо оскорбили, и это уже не прощается, но и салабона спугнуть раньше времени нельзя, нужно парня расслабить, так сказать, подготовить. Теперь он не торопился, нет, эти приятные секунды хотелось растянуть в минуты.

— Так я ничего, — виновато исправился бритоголовый. — Чисто из любопытства.

— Ну и вали.

Бритоголовый без лишних слов вдруг склонился чуть влево и, резко выпрямившись, с доворотом вправо, вложился в левый хук. Кулак вошел в скулу, как в свое место. Костян летел метра два, пару раз кувыркнулся уже на земле и замер, распластавшись на траве. Товарищи некоторое время стояли, ошарашенно глядя на произошедшее, затем бросились к другу. Бритоголовый расправил плечи удовлетворенно и незаметно удалился.

Со смазливой столкнулся, когда та выходила из туалета.

— Ну вот мы и встретились, — он радушно распростер объятия.

Студентка была более сдержанной:

— Привет, — усмехнулась она.

— Предлагаю продолжить вечер совместно и приглашаю к себе.