Хаммер

Парни знали свое дело, у двоих в руках были бейсбольные биты, у третьего пистолет. «Значит, ловушка, — мелькнуло в голове у Андрея. — Но почему, откуда? Воробей. И что я знаю? И что со мной будут делать? Неужели убивать? Может, принять бой? Застрелят. Если будут убивать, то просто застрелят. Если задумка представить все это как завладение автомобилем, то забьют битами насмерть. Принять бой?»

Четвертый, самый крупный из них и свирепый на вид, подошел вплотную:

— Ключи от машины.

«Неужели им нужна только машина? — очень хотелось ухватиться хоть за ничтожную надежду. — Может, все же обойдется».

— В машине, — Андрей кивнул в сторону «тойоты».

— Груша. Проверь, — не отрывая взгляда от Андрея, промолвил свирепый.

Тот, который был ближе к «тойоте», открыл дверь и вытащил ключи из замка зажигания:

— Здесь, — доложил он, пряча ключи в карман.

— Документы, — свирепый спокойно излагал свои просьбы, не отводя взгляда от Гордия.

— На машину? — спросил Андрей.

— Все.

— Но…

— Ты чего, не понял? — перебил он Гордия. — Тебя сейчас здесь мочить будем. Все документы.

Андрей снял с плеча сумочку:

— Здесь.

— Груша! — опять обратился свирепый к подчиненному.

Груша направился к Андрею, бормоча на ходу:

— Это не проверка документов, урод, просто мочить тебя будем. К чему тебе документы, умирать спокойнее без документов. Уничтожим документы, и ты никто, останется оформить это официально, — он расплылся в омерзительной улыбке и потянул ремешок к себе.

Непроизвольно Гордий придержал сумочку. «Вот мразь, — подумал он. — Еще и философствует».

— Ты чего? — изменился в лице Груша и резко ударил жертву носком ботинка под коленку и рванул сумочку к себе.

Андрей упал на колени.

— Ты чего, качок? — он раздраженно обошел вокруг Андрея, замахнулся рукой, посмотрел на старшего, но бить не стал, только сильно ткнул рукой в затылок.

— Проверь, — приказал свирепый. — А ты так и стой.

На траву полетели документы, ключи, бумаги, кошелек, перочинный нож. Бандит присел на корточки и стал по очереди рассматривать содержимое сумки.

— Паспорт. Гордий Андрей Валерьевич, — Груша посмотрел на фотографию и кивнул на Гордия. — Это чудило. Права тоже его, техпаспорт на машину на имя — Беспалова Юлия Евгеньевна. Не знаю такой.

Андрей оставался на коленях, это положение окончательно лишило его возможности как-то защитить себя. Старший банды находился в полуметре от него, в правой руке, опущенной вниз, держал пистолет. Дергаться не имело смысла. Пока были не ясны их намерения. Болтать они могли всякое, но вот что замыслили на самом деле? Просить о каком-то снисхождении тоже не имело смысла, все, что происходило, не было случайностью, события развивались по кем-то продуманному плану, и, возможно, судьба его была довольно конкретно определена, вот только как. Знать бы это, тогда и вести себя можно было бы соответственно. Да, влип он по полной. Нет, не выкрутиться ему. Уроды конкретные, дело свое знают, убить человека, для них, что букашку раздавить. Жаль, что так получилось, не в его пользу сложилось все. Умирать неохота. И уже ничего не изменишь. Как баран на бойне, жди, когда очередь подойдет и глотку перережут. Вот влип, гадко и обидно. Переиграл их Воробей, причем так легко, видно, серьезная за ним стоит сила, не стоило ввязываться в это дело, ой не стоило.

Свирепый сделал шаг назад и передернул затвор пистолета:

— Раздевайся, — приказал он.

— Может, не надо, — Андрей смотрел на траву перед собой.

— Раздевайся! — неожиданно истошно заорал бандит и направил ствол пистолета в голову Гордия. — Живешь, пока раздеваешься.

Андрей снял с себя одежду и опять опустился на колени.

— Трусы и носки тоже.

Андрей стоял на коленях перед бандитами совершенно голый, но ему уже было все равно. Сейчас прогремит выстрел, и все кончится, и тогда плевать на этих подонков, плевать на Воробья и его паршивую команду и плевать на то, что он стоит перед этими козлами отмороженными униженный и беспомощный.

Груша пошарил ботинком в траве и поднял перочинный нож, открыл его, провел пальцем по лезвию:

— Крупа, — он посмотрел на свирепого. — Давай сначала я ему уши отрежу, пока живой, ты же знаешь, люблю живых резать.

Свирепый промолчал.

— Ну, давай хоть глаза выковыряю.

— Делай, что велено, — свирепый отошел еще на один шаг назад, поправил пистолет в ладони и прицелился Гордию в лоб.

Андрей закрыл глаза и весь напрягся: сейчас прогремит выстрел, и пуля, проломив ему череп, разнесет мозги. Нет, наверное, в следующую секунду, эту секунду он еще живет, еще одна, и вот сейчас раздастся выстрел. Он не решался поднять голову и посмотреть в отверстие дула, все же умирать — это страшно, страшно и все. Он не видел, как Груша обошел его, затем остановился сзади и отработанным ударом, саданул ногой в затылок. Андрей рухнул без сознания лицом в траву.

— Крупа, ну, что, крошим?

Свирепый большим пальцем мягко спустил ударник на пистолете и сунул оружие за пояс:

— Живой?

— Да что ему будет, такого одним ударом не завалишь, — Груша взял Гордия за кисть руки, прощупав пульс, и приподнял ее над землей. — Живой. Давай, Колян, начинай.