Хаммер

Просто ворваться в кабинет нельзя было, дверь могла быть заперта, только шум поднимут. А спугнут — значит, уйдут преступники. Брать ресторан в кольцо — люди нужны. Ждать Тимохина — время, уйти могут в любой момент, значит, действовать дальше, выманить из кабинета, а затем заблокировать проход к нему. Аранский посмотрел на рацию, на официантку:

— Давай-ка, милая, так сделаем, вот тебе матюкальник твой, и скажи начальству, что пришли к нему, ждут на входе в ресторан.

— А кто?

— Кто? — Аранский задумался, но ненадолго. — Допустим, из налоговой. И напоминаю еще раз, все хорошее зачтем, нехорошее тем более.

— Я поняла, — она взяла рацию, нажала вызов. — Константин Сергеевич?

Ответили не сразу, но ответили:

— Да, Света.

— Тут пришли к вам.

— Я же сказал, пока не работаем.

— Я тоже так говорю, но они из налоговой. Вы бы подошли, а то нервничают.

Цап молчал, видно, думал, как поступить, наконец согласился:

— Хорошо. Скажи, пусть не нервничают, иду.

Аранский отодвинул женщину к стене и за дверь, сами с Кордыбакой тоже встали так, чтобы, открывшись, дверь на некоторое время скрыла их.

Цап вышел и, не закрывая двери, повернулся к лестнице. Аранский захлопнул дверь и, обхватив рукой сзади шею Красного командира, воткнул ему большой палец в почку:

— Ведем себя тихо, полиция, — Цап замер, он не ожидал. — На пол, лицом вниз, руки назад. И без шуток, могу и стрельнуть при оказании сопротивления.

Цап, не глядя назад, опустился на колени. Аранский думал, чем связать руки афганцу, наручников не было, посмотрел на Кордыбаку. В это время дверь резко распахнулась, из кабинета вылетел Джоев, оттолкнув в сторону Валентина, в прыжке саданул ногой в спину Аранского, да так, что тот, падая, повалил на пол и Цапа, перепрыгнул через них и бросился к лестнице. Хорошо, Кордыбака остался стоять на ногах, тоже перепрыгнул через лежащих и побежал за Джоевым.

Очевидно, Джоев не знал, где находился запасной выход, бежал к главному. Почти с середины лестницы Валентин, с силой оттолкнувшись ногами, еще в полете настиг Джоева уже на последних ступеньках. Оба оказались на ковре. Кордыбака попытался прижать его к полу, но не получилось, Джоев извернулся, подхватился на ноги, Валентин тоже быстро поднялся, перекрыв отход как к центральному выходу, так и в сторону кухни, оттесняя Джоева вглубь зала. Оттуда выхода не было. Джоев посмотрел вокруг, затем, отшвырнув в сторону стол, подбежал к стене и выхватил из ножен висевший как украшение вместе с доспехами римский меч. Он знал — клинок был не бутафорский, и предупреждающе с силой ударил им по столу. Ваза с цветами разлетелась на кусочки, со второго удара стол переломился посредине и, прогнувшись, опустился на пол.

— Я не шучу, лейтенант. Уйди с дороги, мне терять нечего.

«Значит, оружия у него с собой не было, если не считать теперь уже холодного», — Валентин мельком глянул по сторонам — рядом, в двух шагах, на колоне был закреплен такой же античный натюрморт. Выхватил меч, оценил стальное лезвие. Это действие по-своему отметил и Джоев, он криво усмехнулся:

— Выходит, покруче ничего нет? Уйди с дороги, лейтенант, порублю.

Кордыбака поднял клинок и выставил перед собой:

— Советую подумать, стоит ли продолжать. Ресторан окружен, а это, — он указал на меч, — вооруженное сопротивление. Один звонок, и через минуту здесь будет спецназ.

— Ну попробуй, лейтенант, позвони. Башку отрублю, и слова вымолвить не успеешь. Мне терять нечего.

Джоев замахнулся и нанес удар. Валентин подставил меч и в свою очередь нанес ответный. И хотя действовали оружием неумело, удары были и сильными, и ощутимыми, пропустить хотя бы один означало получить серьезное ранение, если не смертельное. Помещение наполнилось звоном металлических ударов, выкриков и напряженного сопения.

Валентин теснил противника к тупиковой части зала. Джой переворачивал впереди себя столы, пытаясь перегородить проход, обойти лейтенанта и прорваться к лестнице. Валентин, перемещаясь то вправо, то влево, защищаясь, нанося в ответ удары мечом, все же теснил противника к музыкальным подмосткам. Вазы с цветами разлетались в стороны, отлетали стулья, отбрасывая столы, Валентин расчищал дорогу. Все же молодость где-то превосходила и теснила старшее поколение, лейтенант выглядел и ловчее, и проворнее, и увереннее. Но Джоев не сдавался.

Красный командир на втором этаже боролся с Аранским. Ему удалось вырваться и даже подняться на ноги, но убежать не сумел, Аранский успел схватить за ступню, Цап дернулся и сел на пол, другой ногой ударил по руке майора и все же выскользнул, подхватился, но опять упал, перекатился через спину, оказался у лестницы и почти кубарем скатился по ней вниз. На одной из колонн висели кожаный, покрытый густой шерстью щит и топор варваров. Недолго думая, выдернул топор, хотел сзади напасть на Кордыбаку, но сверху по лестнице уже сбегал Аранский с копьем в руке. Стали друг против друга, Цап топор держал двумя руками, Аранский копье тоже двумя, острием вперед.

— Ну что, легавый, взять меня хочешь? Меня, Красного офицера, — Цап выглядел устрашающе, был зол и решителен.