Хаммер

Звонил дежурный, сказал, кто-то звонит по недавнему убийству коммерсанта на Оболони.

— Соединяй, конечно, — выпалил Аранский, скосив взгляд на Кордыбаку и торопливо достав из кармана блокнот.

В трубке щелкнуло, пискнуло, и тишина.

— Говорите. Я слушаю. Алло, — на другом конце провода молчали, Аранский забеспокоился, как бы не положили трубку, но коротких гудков пока не было. — Говорите. Вы правильно позвонили и попали куда надо. Я следователь, майор Аранский.

Наконец там где-то очнулись, и далекий негромкий голос представился:

— Олег Сергеевич.

Аранский выбрал максимально мягкий и приветливый для беседы тон:

— Мне очень приятно, Олег Сергеевич, вас слышать и весь во внимании.

— Может, это и неправильно, что я вам звоню, не стоило беспокоить, но кое-что меня насторожило, я долго думал и все же решился.

— Вам не стоит беспокоиться, вы очень правильно сделали, что позвонили, и именно мне. Я с большим пониманием и вниманием вас выслушаю, и мы вместе подумаем, насколько это важно. Расскажите, что вас именно смутило?

Олег Сергеевич немного откашлялся и продолжил:

— Окна моей квартиры смотрят прямо на крыльцо главного входа организации, где недавно застрелили директора. Вот.

— Так, и что вас беспокоит? Кроме того, что сам по себе факт убийства — это ужасное событие?

— Уже недели две, как я сдал свою квартиру одному человеку. Несколько дней подряд звонил ему, мне нужно было кое-что взять в квартире, он не отвечал, наконец решился, приехал, а в квартире никого…

— И?.. — больше всего, Аранский боялся, чтобы собеседник вдруг не передумал и не положил трубку.

Олег Сергеевич еще некоторое время помолчал, видно, раздумывая, сказать или нет, и наконец выдохнул:

— Мне кажется, стреляли отсюда.

Аранский медленно опустился в кресло, он не верил в то, что услышал, нет, он еще не до конца осознал то, что услышал, ему стало жарко, бросило в пот, он взял себя в руки и спокойным, доброжелательным тоном заметил:

— Вы знаете, вполне возможно. Это номер дома у вас какой?

— Семнадцатый.

— А квартира?

Олег Сергеевич назвал номер квартиры и заодно улицу.

— Оставайтесь на месте, никуда не выходите из квартиры. Я буду через пятнадцать минут, от силы двадцать. Номер вашего телефона какой? И закройте на замок дверь. Щеколда есть, которую нельзя открыть снаружи?

— Есть.

— Тогда закройтесь и на нее. Запишите мой номер телефона. И сразу звоните, если что не так. Я выезжаю, — Аранский продиктовал свой номер и положил трубку.

Кордыбака наготове уже стоял около двери.

— Ну что, Валя, полетели. А ты говоришь… Вот и наколдовали. По дороге расскажу. Это именно то, чего я так ждал.

Олег Сергеевич сделал, как было велено. Дверь открыл только после того, как Аранский убедительно представился.

Теперь Аранский облегченно вздохнул. Он всю дорогу нервничал и переживал, отчего дергался и метался по полосам движения транспорта, больше создавая напругу и беспокойство на дороге и отнюдь не сокращая таким образом время движения к цели. Но это все на подсознании, на эмоциях, хотелось ведь как лучше. Потому что он называл это фартом с большой буквы.

— Вот приедем сейчас, а человек этот, Олег Сергеевич, уже остывает. Потому и сказал закрыться ему на все засовы. Это прокол. Валя, это огромный прокол киллера — оставить в живых такого свидетеля. Он думал, что не догадается квартиросдатчик, а тот возьми и сообрази. Потому и нервничаю. А если смекнет все же стрелок, возьмет и вернется, вот сейчас, в эту минуту? Дикий случай, и все, Валя. Я этого не переживу. Да что они там тянутся, — Аранский выругался, выставил на крышу мигалку и включил ее, это помогло, но не сразу.

— Может, позвонить ему? — неуверенно предложил Кордыбака.

— Это киллера не испугает.

— Сергей Викторович, не рано ли мы радуемся? Я бы сразу так не прислушивался к чему зря. Мало ли что кому кажется.

— Из квартиры этой стреляли, Валя, из квартиры, вот увидишь, сейчас приедем, и увидишь. Потому и переживаю.

Долго любезностями не обменивались. Главное, на место прибыли, хозяин квартиры, Олег Сергеевич, пожилой человек, был жив, в сознании и, можно сказать, в здравии. Аранский сразу прошел в кухню, затем в одну комнату, другая была заперта, вернулся в кухню. Подошел к окну, посмотрел вниз.

— Вид — лучше не придумаешь. Что скажешь? — и посмотрел на Кордыбаку.

— С чердака не хуже.

— Не скажи, Валя, — Аранский взглянул на хозяина квартиры. — Так что у нас там в коридоре стоит, Олег Сергеевич?

— Стремянка.

— Не ваша, говорите?

— Нет, его.

Аранский занес стремянку в кухню разложил напротив окна, забрался на нее, сел на верхнюю площадку, посмотрел сквозь форточку на улицу, спустился, передвинул чуть в сторону и от окна, опять взобрался, удовлетворенно кивнул головой. Затем передвинул стремянку ближе к окну, поднялся на вторую ступеньку и стал изучать раму вокруг форточки.

— Вызывай, Валя, Егорыча. Похоже, следы пороха. Запах, конечно, выветрился, форточку открытой оставил. Ну, что, Олег Сергеевич, теперь слово за вами, прошу, — Аранский указал рукой на стул у кухонного стола. — Все и с самого начала.