Хамсин

ЦРУ приобрело видеопленки внутреннего контура слежения в камере хранения, из которых следует, что сумку из ячейки забрала высокая темноволосая женщина. Вполне возможно, говорилось далее, что это либо доверенное лицо агента, либо сотрудница спецслужбы одной из стран советского блока. Второе кажется менее вероятным, так как агент два последних года находился в резерве в штате Северная Дакота и не имел никаких контактов, которые могли бы обратить на себя внимание. В течение большей части этого времени он находился в поле зрения местного информатора, который не зарегистрировал ни одного контакта.

В конце меморандума говорилось, что все подразделения спецслужб, имеющих хотя бы некоторое или даже малоустановленное отношение к данному инциденту, обязаны немедленно провести углубленное расследование и в течение 52 часов доложить по команде о его результатах. В первую очередь это относилось, конечно, к нему, потому что операция по формату СП-340 проводилась в Риме его подразделением.

Действовать, конечно, надлежало немедленно. Но Лобо не собирался портить себе воскресенье — и тем более день рождения жены. Ему нужно было сделать всего один звонок. По телефону, который был ему дан еще двадцать семь месяцев назад человеком по имени Герхард Дамме, «атташе по культуре» посольства ГДР в Риме, которого Лобо хотел завербовать и который сам предложил ему работать на Штази. Он дал ему листочек с номером [phone] — на тот случай, если Лобо все-таки надумает стать перебежчиком. Это означало, что Лобо был полностью демаскирован и даже находился под колпаком у восточногерманской и советской разведок. Тогда Лобо воспринял это как обидную пощечину, но сейчас был даже рад, что все сложилось таким образом.

Лобо ни на мгновение не сомневался, что его подставляет О’Коннор — возможно, с помощью Миллисенда. И, значит, он должен был нанести страшный ответный удар. В этом ему должен был помочь разведчик из Штази. Поразительно, как враги порой нужнее, чем друзья.

Что же касается номера телефона, то такие номера действуют много лет. Это номер оператора, который тут же соединит его с Дамме. Он сказал жене, что забыл купить себе греческий коньяк, и отправился на почту. Он заказал разговор с нужным номером и, когда в трубке послышался голос оператора, сказал:

— Милочка, это Клаус Тримм. Передайте Дамме, что я жду его завтра в десять вечера у фонтана на площади Витторио Венето в Триесте.

Дамме присвоил ему имя Клаус Тримм для экстренной связи.

Сказав это, он тут же повесил трубку. Лобо был уверен, что все разговоры на другом конце провода записываются. Что же касается итальянской контрразведки, то ей будет известно только то, что кто-то звонил из Рима в ГДР. В Риме туристы из ГДР бывают круглый год, так что на это вряд ли кто обратит внимание.

Триест был удобным городом для встречи. Он принадлежал тогда Югославии, и Дамме было легко и безопасно туда добраться. А для жителей Италии он был практически открыт, потому что большинство жителей в нем были итальянцы. У Лобо среди его паспортов был, конечно, и итальянский, а говорил он по-итальянски лучше, чем многие итальянцы. Правда, чтобы попасть в Триест, ему понадобилось целых девять часов: туда из Рима отправлялся лишь один поезд в сутки, который шел со многими остановками. Но поезд прибыл в Триест без десяти минут десять, а до площади Витторио Венето было минут семь ходьбы.

К фонтану он шел прижимаясь к стене: все бывает!

Но Герхард Дамме был там, у фонтана. Темноволосый, смуглый, похожий на человека из Средиземноморья и очень элегантный, он курил длинную сигарету и, улыбаясь, глядел на струи воды, сверкавшие бриллиантовыми цепочками в ярких электрических огнях.

Увидев Лобо, он бросил сигарету в урну и пошел ему навстречу.

— Что случилось, приятель? — спросил он по-английски, протягивая руку. — Тебе прищемили хвост?

— Считай, что так.

— Хочешь верь, хочешь нет, но я верил, что мы встретимся.

53

Среда была, как правило, тихим днем на причале. Начальство ушло домой после обеда, и Хамсин остался в офисе один. Съев принесенное Робертой мороженое, он решил позвонить Джонатану.

— Как ты там, любезный антиквар? — спросил он.

— А, это ты, Бенджамен, — услышал он. — Ты все еще в Годалминге?

— Все еще тут, — ответил Хамсин, поняв, что Джонатан не так просто назвал его Бенджаменом.

— Слушай, я еду двенадцатого на аукцион. Может, успею заехать к вам. Позвони мне на днях. Договоримся.

— Окей. Непременно.

Бенджамен… Тут что-то не то.

Поздно вечером Роберта позвонила Джонатану из телефона-автомата. Услышав его раскатистое «Хаэ-ло-уу!», она затараторила:

— Джонатан, это Хуанита Гомес! Я буду ждать тебя у Иосифа в десять тридцать. До встречи, мой дорогой.

И сразу повесила трубку.

Джонатан, положив трубку, уселся на диван и стал размышлять, что имела в виду позвонившая ему женщина. Поскольку ему днем звонил Хамсин, не было сомнений, что теперь ему позвонила Роберта. Он не сразу узнал ее голос, потому что в трубке он звучал несколько необычно, и говорила она очень быстро.