Хаос (ЛП)

Из всех фраз, которые могут заставить девушку чувствовать себя особенной, я не ожидала, что это будет одна из них. Но мое сердце все равно трепещет.

— Она была хорошенькая, — протестую я, бог знает по какой причине.

— И?

— И, — я изо всех сил пытаюсь найти какой-нибудь способ выбраться из этой дыры, в которую сама себя загнала, — я тусовалась с Майком в передней части автобуса, — говорю я, наконец отвечая на его вопрос о том, куда пошла после того, как сбежала из кухни.

— Это Адам устроил весь тот шум на крыше автобуса?

Я хихикаю при этом воспоминании.

— Да, думаю, Джоэль присоединился к нему там.

Улыбка Шона оставляет самую маленькую, самую очаровательную ямочку на его щеке.

— Я думал, что и ты тоже там.

— Я слишком устала, чтобы взбираться на автобусы.

— Просто подожди, пока мы не пробудем в дороге несколько недель. Ты даже не сможешь отличить сон от бодрствования.

Я откидываю голову на спинку пластикового стула, устав от одной мысли об этом.

— Извини, что украла у тебя затычки для ушей.

Шон сползает в своем кресле, чтобы оставаться на одном уровне со мной, поворачивая голову с той самой растопляющей сердце улыбкой на лице.

— Они все равно были твоими.

— В смысле?

— Я давно привык к храпу Джоэля. И прихватил их на случай, если они понадобятся тебе.

Я съеживаюсь, мой голос совсем тихий, когда говорю:

— А я их украла… — Когда он тихо хихикает, я закрываю глаза и ругаюсь. — Вот черт. Прости.

— Извинения приняты.

С закрытыми глазами я не могу удержаться от смеха.

— Я также сожалею, что вылила твой гель для душа в канализацию и заменила его своим.

Приоткрываю один глаз, и Шон поднимает бровь.

— Ты… — Осознание озаряет его лицо, и глаза округляются. — Ты это сделала?

— Ага, сделала.

— Но почему?

Потому что ты чертовски хорошо пахнешь. Потому что я чувствую твой запах отсюда. Потому что от этого мне хочется ползти к тебе на коленях и проверить, так ли ты хорош на вкус.

Я пожимаю плечами.

— Хорошая новость в том, что ты будешь пахнуть ванилью и жасмином.

— Мечта каждого парня.

— Видишь? — говорю я с широкой улыбкой. Сажусь прямо и скрещиваю ноги на стуле, прежде чем повернуться к нему лицом. — Я хороший друг.

Шон хватает меня за икры и подбрасывает вверх, пока я не падаю назад и не начинаю визжать, пытаясь удержать равновесие. Когда я наконец сажусь, чтобы ударить его по руке, он только ухмыляется. Я скрещиваю руки на груди и откидываюсь на спинку стула, твердо поставив ноги на пол, стараясь не улыбаться.

Мне этого не хватало. Просто тусоваться с ним. Просто болтать, потому что это самая легкая вещь в мире несмотря на то, как колотится мое сердце и как краснеют щеки. Я скучала по его смеху, улыбке и глазам.

Я скучала по нему.

— Я скучал по этому, — говорит Шон, и эта скрытая улыбка наконец-то появляется на моем лице.

— И я тоже.

Мы разговариваем, шутим, бросаем простыни в сушилку и смотрим, как мамаша приходит и уходит. Потом сидим на скамейке в закусочной на другой стороне улицы, пробуя знаменитые филадельфийские чизстейки, и Шон спрашивает меня, о чем мы с Майком говорили, когда были одни в передней части автобуса.

Я ни за что не скажу ему, что мы говорили о нем, поэтому увиливаю. И как только у меня появляется возможность, меняю тему, спрашивая Шона о том, что меня интересует со вчерашнего вечера.

— Майк когда-нибудь связывался с фанатками?

Шон, жуя, качает головой. Я понятия не имею, как ему удается даже жевать симпатично, но он так очарователен со своими хорошими манерами, что я хочу съесть его целиком.

— Он был с одной или двумя поклонницами, но ни с такими, как те девушки в автобусе прошлой ночью.

— Почему?

Подумав об этом, Шон откусывает еще кусочек.

— Помнишь подружку, которая была у него в школе?

— Кажется ее звали Даника или что-то в этом роде? — спрашиваю я.

Я помню ее безупречные медово-каштановые волосы и яркие белые зубы в дорогой дизайнерской улыбке. Она была в команде поддержки, и зная Майка так, как знаю его сейчас, я понятия не имею, что он вообще в ней нашел.

— Он встречался с ней года три, — подтверждает Шон. — Поставил ее на пьедестал, но она бросила его прямо перед тем, как мы переехали.

— Из-за большого расстояния? — Я собираю мусор и выбрасываю в корзину, в которой был мой чизстейк.

Шон отрицательно качает головой.

— Потому что она была золотоискательницей, которая пыталась заставить его уйти из группы. Она была уверена, что он ничего не добьется.

— Ну и сука, — фыркаю я, и Шон решительно кивает, прежде чем откусить последний кусок от своего сэндвича. Он собирает наш мусор, и я иду за ним к мусорным бакам.

— Да. Она разбила ему сердце.

— Как ты думаешь, он сейчас хочет подружку?

— Возможно. Но он так… осторожничает, понимаешь? Он заслуживает кого-то особенного.

— Кого-то, кто заслуживает его, — соглашаюсь я, и когда мы переходим улицу, Шон одаривает меня одобрительной улыбкой, от которой созревают бледные яблоки моих щек.