Харам Бурум

Носов пытался разобрать, о чем говорят челноки, но те, закончив с двигателем, даже отошли в сторону. Когда Вездеход перехватил взгляд Спицы, то насторожился еще больше. Длинный не умел скрывать свои мысли. То, о чем он думал, было написано на роже, и Николай сразу понял, что речь идет о нем. Судя по всему, во время похода на станцию что-то случилось, и Бурый теперь делился новостями со Спицей.

Можно было разрулить все прямо сейчас. Спрыгнуть с дрезины и, ничего не объясняя челнокам, затеряться в толпе, но… Хорошо бы узнать то, что знал Бурый.

Вездеход сунул руку в свой рюкзак. Достал трубку и связку игл. Так, на всякий случай.

– Ну вот и все. – Дрезина жалобно скрипнула под весом взобравшегося на нее толстяка. – Заправлены под завязку. Едем, Спица, прямо к твоей тетке, что по туннелям бродит. И помни – сначала холодно станет, а уж опосля…

– Заткнись, Бурый. – Спица перекрестился. – Самогоном-то не забыл разжиться?

– А то! Держи, алкаш. – Бурый протянул дружку полную флягу. – Пей, но помни – привидение особенно пьянчуг не любит. С ними у нашей бабенки разговор короткий.

– Ну ты и сука, Бурый!

Двигатель вновь зачихал и окутал их облаками сизого дыма. На выезде со станции документов уже никто не проверял.

Когда дрезина углубилась в туннель, Бурый вдруг соизволил снизойти до карлика.

– А ты вообще кто по жизни будешь, малец?

– Я-то? Ну, можно сказать – вольный стрелок.

– Шуткуешь. А нам вот со Спицей не до шуток.

– Это еще почему?

– Можно из-за тебя, вольный стрелок, неприятностей огрести. Спица, забери-ка у малого его автомат. Отдай по-хорошему. Вернем, когда тебя на место доставим.

– Раз уж так решили, пожалуйста. – Вездеход пожал плечами, отдал «калаш» длинному. – Почему раньше не разоружили?

– Не знали, что ты за птица. – Бурый вытащил из кармана бумажку с изображением карлика и показал ее Николаю. – Преступник ты, Вездеход. Беглый преступник. Подфартило нам, Спица. Красные за этого недомерка хорошо заплатят.

– Вам уже заплатили. За то, чтобы довезти меня до «Комсомольской».

– И довезем, – улыбнулся Бурый. – Еще как довезем. Но не до Кольцевой. Мы тебя, друг мой ситный, коммунякам прям из рук в руки передадим.

– Так, значит, – вздохнул Вездеход. – Некрасиво.

– А житуха у нас, Вездеход, сама по себе некрасивая. Спица, возьми веревку да свяжи нашего карлика. Если хочешь, можешь ему в пасть кляп засунуть. Чтоб по всем правилам был упакован и не пудрил нам мозги.

– Слушаюсь, товарищ командир! С превеликим удовольствием!

Спица потянулся к карлику, а Носов вскинул руку.

– Девушка! Смотрите! Девушка впереди!

Длинный обернулся. В этот момент Вездеход поднес к губам свою трубку и дружок Бурого обмяк, уткнувшись лицом в мешок. Из его шеи торчала деревянная игла. Пока толстяк пытался сообразить, что произошло со Спицей, Вездеход схватил свой автомат и направил ствол на Бурого.

– Тормози. Приехали. Молодец. Теперь лапы вверх.

Лицо Бурого сделалось серым. Он смотрел то на резвого карлика, то на свой «калаш».

– Даже не думай, – предупредил его Вездеход. – Читай, что написано на твоей бумаженции.

– Тысячу патронов за тебя дают. Целое состояние…

– А в чем обвиняют?

– Тут список… Что со Спицей?

– Парализован.

– Выживет?

– А кто ж его знает? Вы, бухарики, народ загадочный. С виду как на ладан дышите, но проспиртованы насквозь. Можете оказаться крепче, чем кажетесь. Ничего гарантировать не могу. Слово надо держать, Бурый. Спица уже вне игры. Сейчас о тебе самое время подумать. Свечи из двигателя вывинчивай или что у тебя там…

– Ага. Я все сделаю, Вездеход. Сейчас, вот…

Вездеход предполагал, что толстяк не сдастся просто так, но все же надеялся на то, что Бурый не покажет себя полным дураком. Ошибся. Толстяк все-таки рванулся к своему автомату. Карлик надавил на курок. Грохнул выстрел. На животе Бурого расплылось красное пятно.

– Я же предупреждал. – Карлик забросил свое оружие на плечо, взял автомат Бурого и под его стоны несколько раз ударил прикладом по двигателю. – Теперь сам думай, как отсюда выбраться.

Уже не обращая внимания на Бурого, Вездеход аккуратно выщелкнул все патроны из рожка автомата Бурого себе в рюкзак. То же самое проделал и с оружием Спицы.

– Это – компенсация за доставленные неудобства. Неустойка.

– Холодно, – простонал толстяк в ответ. – Мамочки-божечки, как холодно. Это она? Идет за мной?

Карлик понимал, что Бурый бредит, но невольно взглянул вглубь туннеля. Никого.

Под бормотание толстяка, ставшее совсем бессвязным, Носов направился в сторону «Комсомольской».