Харьковский Демокрит. 1816. №№ 1-6

Подобно же смешных,

Пустых,

То и тогда рыданий, воев,

Несчастливых моих героев

Ни на волос не начертишь.

А как дойдёшь до обниманья,

До поцелуев и прощанья,

Перо ты бросишь, замолчишь.

Как сделаю я бесподобно,

Когда, тебе, мой друг, подобно,

И сам об этом ни словца!

А выведу я молодца

Из дедовой избы на поле!

Пусть с божьей помощью идёт

Час, два, четыре, пять и боле;

От этого убытку нет.

У нас на это есть прибаска,

Её ребёнок знает всяк:

Хоть скоро говорится сказка,

Да дело не вершится так.

Пускай Утай мой погуляет,

Гулять большой ему простор,

О приключеньях пусть мечтает.

Пускай свой пресыщает взор

Болотом, лесом и долиной,

Рекой, буграми, ручейком,

Пусть сей прельщается картиной,

А мы немного отдохнём,

Пусть дождь его не раз измочит,

Пусть воет ветр, гремит пусть гром.

Пускай прозябнет, если хочет,

А мы немного отдохнём.

Мне право более нет мочи,

Уж мне мои не служат очи,

Пора мне бедному заснуть:

Желаю всем приятной ночи

И песнь оканчиваю тут;

Лишь только одному Утаю

Минуты спать не позволяю.

Мслвч.

_______________________

2

Похвала гроку

Ах, какое восхищенье

Я внезапно ощутил!

Мыслей быстрое стремленье,

Бодрость духа, крепость сил!

___

Зрю себя я на Парнасе,

С лирою златой в руках:

Сладость райска в лирном гласе,

Жизнь – гармония в струнах.

___

Но какое приведенье!

Что за бред в моём уме!..

Только вижу заблужденье!

Где Парнас и лира где?

___

Я покойно на диване

Перед столиком сижу;

Грок блестит в моём стакане,*

С ромом штоф в руках держу.

___

Пусть же будет Геликоном

Мягкий этот мой диван,

Штоф пусть будет Аполлоном,

Лирою моей – стакан.

___

Ну, ещё я тяпну гроку!

Лучше он кастальских вод!

Он внушил мне песнь высоку,

Мыслям дал свободный ход.

___

Он причина восхищенья

И веселью моему.

Он достоин прославленья,

Се взываю я к нему:

___

Ты, который составляешь

Утешенье дней моих,

В сердце радость поселяешь

Средь напастей, скорбей злых.

___

Против бедствий оборона,

В жизни ты небесный дар,

Грок, любимец Альбиона,*

Мореходцев всех нектар!

___

С гроком гордо презирает

Англичанин этот свет,

Ко лбу смело устремляет

Смертоносный пистолет.

___

Счастья зря непостоянство

С гроком он кричит: «Goddam!»*

Попирает ложь, тиранство:

С гроком шутит он над всем.

___

Мореходцы, вы скажите –

Сколь для вас полезен грок?!

В бурю смело вы шумите,

Презирая гневный рок!

___

Преплывая океаны,

И ругаяся волнам,

Осушаете стаканы:

Грок целебный ваш бальзам.

___

О Нептун, явись всесильным:

Вздумай чудо сотворить:

Бездны вод трезубцем дивным

В вазы с гроком превратить!

___

Пусть народы, признавая

В том щедроту к ним твою,

Грок, как воду, попивая,

Выхваляют часть свою.

___

Всяк по грозной бы стихии

С радостью пускался в путь,

Презирая вихри злые –

Не страшился утонуть;

___

По брегам тогда б селились

Океанов и морей

Непрестанно веселились

И кричали б: «Больше пей!».

___

В рай земной бы обратилась

Слёзная сия юдоль,

И в геенну бы сокрылась

От людей напасть и боль.

___

В жизни наше всё блаженство,

Чтоб не плакать, не тужить;

А на это было б средство –

Чтоб побольше гроку пить.

___

Ах, я с гроком в злоключенье

Весел, как Сократ, бывал,

В гроке видел бед забвенье

И отраду с ним глотал!

___

А теперь, как обратила

На меня фортуна взгляд,

Разны способы открыла

Гроку больше попивать.

___

Прочь, опасные фантомы:

Я залезу в уголок;

Строят пусть воздушны домы,

А я буду пить мой грок.

___

Знаю, что к Плутону злому

Должно некогда предстать,

Но имея бочку рому,

Можно смело смерти ждать.

Нахимов.

____________________

3

Лиза романист

(Повесть)

Известно, в древности как русские живали,

Не зная нынешних затей

При воспитании детей!

Им только нравственность внушали,

И наши девушки романов не читали.

Теперь же нравственность и слушать не хотят,

Смеются все над стариною.

Я вам намерен рассказать

О Лизе… нового покрою:

?

В деревне Лизанька жила,

Как роза алая, в глуши кустов, цвела,

Котора родилась хотя и россиянкой,

Воспитывалась тут природной иностранкой.

Прекрасных пара глаз у Лизы, стройный стан,

И что всего важней, три тысячи крестьян.

Давно бы в городах сердца к ней привлекали,

Полковник, генерал по ней бы воздыхали;

В деревне всё не то – лишь в городе жить рай!

Прискучил ей Жоли,* прискучил попугай,

И только лишь одни романы утешают,

Хоть сердце юное развратом заражают:

Жанлис,* одетая в французский переплет,

Сталь, Крамер* красили Лизетин туалет

И ей приятные минуты доставляли;

Радклиф ей и Руссо* немало помогали –

Дюкре тут Дюмениль* усердствовал предстать,

Да и Лувет Кувре,* как вежливый аббат,

Спешил распространить разврат;

И Лизанька грустить нередко начинала.

Чего ж ей хочется? Чего не достает?

Чего? Ах, верно, не конфет!

Ведь Лизаньке пятнадцать лет!

Шестнадцата весна ей только наступила,

Косынка вздулася – и Лиза загрустила!

«О чём же?» – спросят наконец: –

У Лизы есть и мать, есть также и отец,

Но сердца, знать, её они уж не питают,

Лишь множат ей тоску – и в рощи увлекают.

Изволит Лиза там мечтать,

И в сердце пустоту несносну ощущать;

Романов чтению там Лиза предаётся,

Живой фантазией к погибели влечётся.

Тут Вертер всякий час с Лизетою бывал*

И пламенну любовь для Лизы представлял –

Такое чтение для многих очень мило,