Хасидские предания

«Именно потому, что он был таким смиренным, – ответил цадик, – он и мог обратиться к Богу со словами: «Услышь молитву мою, хотя я и недостоин этого, чтобы они не могли сказать, что низкое достоинство человека стало явно во мне, и не перестал бы молиться Тебе со всей силой своей души, но чтобы они поняли, что Ты слышишь молитву, исходящую из любых уст».

Один ученик Великого Маггида несколько лет обучался у него и, когда решил, что всему научился, поехал домой. По пути он решил наведаться в Карлин к равви Аарону, своему товарищу по школе маггида. Когда он приехал в Карлин, уже стемнело, но ученик маггида так сильно хотел видеть своего друга, что не мешкая пошел к его дому и постучал в окошко. Он услышал, как приятный голос спросил: «Кто там?» Думая, что его сразу узнают, гость ответил просто: «Я!» Но окно осталось закрытым, и никто в доме не ответил. Поэтому ученик маггида вынужден был постучать еще. Ответа не было. Гость продолжал стучать. Наконец, он взмолился: «Аарон, почему ты мне не открываешь?» И тогда Аарон ответил, но голос его на этот раз звучал так важно и торжественно, что ученик маггида его даже не узнал: «Кто ты, осмелившийся называть себя «Я», именем, подобающим одному только Богу?» Услышав эти слова, ученик маггида сказал самому себе: «Я еще не до конца выучился», – и без промедления вернулся обратно в Межрич.

КАК СЛЕДУЕТ УГОВАРИВАТЬ

Однажды равви Аарон приехал в город, где рос Мордехай Малый, ставший затем равви в Леховице. Придя к равви, отец мальчика взял сына с собой и пожаловался, что он неусидчив в учении. «Оставь мальчика ненадолго у меня», – сказал равви Аарон. Оставшись с Мордехаем Малым наедине, равви Аарон лег и прижал мальчика к своему сердцу. Так он молча прижимал его к сердцу, пока не пришел отец. «Я уговорил*[195] его вести себя хорошо, – сказал равви. – Отныне он будет усидчив в учении».

Когда равви из Леховица вспоминал об этом событии, он добавлял: «Тогда я понял, как следует уговаривать людей».

ПРИВЕТСТВИЕ

Внучатый племянник равви Аарона вспоминал: «Однажды на исходе субботы, когда я сидел за столом равви во время исполнения песни Илии*[196]

, я заметил, что равви Аарон и его сын равви Ашер пожимают друг другу руки при словах: «Приветствуй Его, приветствующего тебя, и того, кто приветствует Его». И я понял, что означают эти слова: «Илия воспринял форму Отца, и Отец хотел дать своему сыну милость приветствия».

РАЗРЕШЕНИЕ

Рассказывают.

Приближалась Пасха, и равви Аарон, находившийся в Межриче, хотел на праздник отправиться домой. Он попросил об этом маггида и получил разрешение. Но как только он ушел, маггид позвал нескольких учеников и сказал им: «Пойдите на постоялый двор, где живет Аарон, и отговорите его ехать в Карлин». Они пошли и пытались уговорить своего товарища остаться и отпраздновать Пасху с ними. Не добившись сразу успеха, они признались, что их послал маггид.

Аарон немедленно побежал к учителю и спросил его: «Равви, мне необходимо ехать домой. Но теперь мне сказали, будто ты хочешь провести праздник вместе со мной. Так ли это?»

«Я не стану тебя удерживать, – сказал равви. – Если тебе так необходимо ехать, поезжай с миром». Но как только Аарон вышел, маггид снова послал за ним учеников, сказав: «Не дайте ему уехать!» Все повторилось, а поскольку маггид не мог дать никаких объяснений, равви Аарон уехал–таки в Карлин. Но когда он вошел к себе в дом, то его хватил удар, и через три дня он скончался. Ему было всего тридцать шесть лет.

Маггид, узнав о его смерти, произнес изречение наших мудрецов: «Когда умер Аарон, рассеялись облака славы». Затем добавил: «Он был нашим оружием. Что нам теперь делать в этом мире?»

Ученики обступили маггида и стали спрашивать его, почему он позволил столь выдающемуся и святому человеку уехать и умереть. «Почему ты не сказал ему?» – не унимались они.

«Тем, что дано в управление человеку, он должен управлять с верой», – сказал маггид.

На следующую осень маггид скончался.

ГЛУПОСТЬ

Равви Ашер, сын равви Аарона, рассказывал: «Когда я приехал к равви Пинхасу из Кореца, то не стал ему говорить, кто я такой, но он сказал мне: «Твой отец шествует впереди тебя». Затем добавил: «Твой отец сделал глупость». Я был смущен, потому что знал, что бы равви Пинхас ни говорил о ком–нибудь из цадиким – даже если этот цадик отошел в высший мир пятьсот лет назад, – его слова достигали Небесного суда. «Глупость, которую совершил твой отец, – продолжил равви Пинхас, – состоит в том, что он не стал жить дольше, чем мог бы».

ТРИ ПОКОЛЕНИЯ