Хаски и его учитель белый кот. Том III

Словно не слыша их пересуды, Му Яньли холодно сказала:

— Продолжай исповедоваться в своих преступлениях.

— Я… — чувствуя, что его кости вот-вот треснут от напряжения, Мо Жань не выдержал и надтреснутым голосом признал, — я… выдавал себя за другого… выдавал себя за племянника главы Пика Сышэн…

— Как долго?

— Восемь лет…

— Продолжай каяться.

— Я… — Мо Жань медленно выдавливал из себя каждое слово, — практиковал… третью[270.6]

великую запретную технику... Чжэньлун… Вэйци…Чжэньлун…

Многие из зрителей на трибунах в этот момент изменились в лице и потеряли дар речи.

Кто-то с сарказмом посмотрел в сторону трибуны школы Пика Сышэн и с издевкой сказал:

— После этого Сюэ Чжэнъюн все еще намерен оправдывать это животное? А я говорил, что нужно было сразу напоить его чашей Воды Оправдания, чтобы он сказал нам правду… тогда как Сюэ Чжэнъюн пытался воспрепятствовать тому, чтобы в соответствии с законом провести допрос Мо Жаня в Цитадели Тяньинь. По мне так странно, что этот старый хрыч настолько нюх потерял[270.7], что не желает даже отомстить за смерть собственного кровного племянника. Если ученики Пика Сышэн могут свободно изучать запретные практики, почему этот орден все еще не сгинул? Зачем его оставлять? Чтобы они могли и дальше взращивать монстров?

— Я тоже давно уже говорил, что он полностью виновен! А на Пике Сышэн разорвал свое духовное ядро, чтобы вызвать сострадание и отвести от себя все подозрения[270.8]. К счастью, тогда мы его не отпустили!

— Так и есть, должно быть он именно это и задумал, ведь не зря говорят, был бы лес, а дрова найдутся. С его-то силой и талантом для достижения великой цели можно на время отбросить духовное ядро, а потом найти какой-нибудь кривой путь, чтобы впоследствии его восстановить. Похоже нам и правда очень повезло, ведь если бы не настойчивость главы Цитадели Тяньинь, мы могли бы по ошибке и отпустить эту коварную тварь!

На открытом помосте стояли огромные весы, по которым струился золотистый свет… это было то самое непревзойденное божественное орудие Цитадели Тяньинь. Весящие сотни тонн весы стояли здесь тысячи лет с самого основания Цитадели Тяньинь и передавались из поколение в поколение.

Говорили, что оставленные в этом мире богами, эти весы могут справедливо оценить все людские грехи и вынести самое беспристрастное и честное решение.

Не успел Мо Жань и рот открыть, чтобы признаться в первом грехе, как Му Яньли приказала адепту опустить на чашу весов гирю, что образовалась из сгустившейся золотистой духовной силы. Упав на чашу весов, эта искусно созданная гиря тут же увеличилась в размере, склоняя противовес в сторону соответствующего преступлению наказания.

Когда он поведал о своем первом преступлении, весы уже указывали на «вырезание духовного ядра».

После того, как он закончил говорить о Вэйци Чжэньлун, весы указали на самое суровое наказание…

— Раздробление всех трех душ.

Лицо сидевшего на трибуне Сюэ Мэна мгновенно стало бескровным.

Он пробормотал:

— Раздробление всех трех душ?..

После этого на земле и на небе больше не будет Мо Вэйюя, больше не будет Мо Жаня. Его старшего брата, и уже не важно настоящего или поддельного.

И даже войдя в бесконечный цикл перерождений, он больше никогда не сможет увидеть его.

Разум Сюэ Мэна опустел, а руки онемели.

В этот момент со своего места поднялся Сюэ Чжэнъюн и с почтением обратился к Му Яньли:

— С момента основания Цитадели Тяньинь никто и никогда не подвергался наказанию в виде раздробления всех трех душ. Глава Цитадели Му, боюсь, вы потеряли беспристрастность в суде.

Глава 271. Цитадель Тяньинь. Финальный допрос

Услышав сказанное Сюэ Чжэнъюном, люди из разных школ в гневе повскакивали со своих мест:

— Может Пик Сышэн, наконец, закроет свой рот?! Это ваш ученик практиковал запретную технику Вэйци Чжэньлун, нарушив величайший запрет мира совершенствования. По логике вещей всю вашу школу надо распустить и выгнать вас отсюда взашей, а вы еще смеете тратить наше время на препирания?! Однако, может, пора и честь знать?!

— Сюэ Чжэнъюн! Вы еще смеете заступаться за него? А может, вы вообще с ним заодно!

Люди вокруг кричали и галдели.

Будь то орден или семья, часто именно так и бывает. Стоит одному вознестись, подобно божеству, и все разношерстное подворье возносится следом за ним[271.1]. Однако если один виновен в вопиющем преступлении, вся его семья и орден будет считаться логовом коварных демонов.

— Это только мера греха, а не окончательный приговор, — наконец, холодно обронила Му Яньли. Ограничившись констатацией факта, она всем видом продемонстрировала, что не хотела бы обсуждать что-то с Пиком Сышэн. — Глава Сюэ, не спешите, после меры грехов будет и мера для заслуг. Заслуги компенсируют ошибки, и по итогу взвешивания выносится окончательный приговор.

Закончив с пояснением, она снова повернулась к Мо Жаню и все тем же лишенным эмоций тоном приказала:

— Продолжай каяться в грехах.

— Я… когда-то… оскорбил наставника… опорочил память… предков…