Хаски и его учитель белый кот. Том III

Когда Му Яньли вошла внутрь, стало заметно, что счастье на ее лице было почти стерто сильным страхом:

— Непонятно почему Тасянь-Цзюнь внезапно потерял сознание. К тому же его сердцебиение тоже…

— Тоже?

— Оно тоже очень нестабильно. Поток энергии из духовного ядра стремительно разрушается. Возможно, он больше не придет в себя…

Ши Мэй был потрясен и одновременно очень зол:

— Невозможно! Это его собственное духовное ядро. Я лично пересобрал его, как оно могло внезапно разрушиться, почему…

Тут он осекся.

На него вдруг как будто снизошло озарение свыше. Врата разума распахнулись и… Бах! Словно Небеса разверзлись, и с ударом грома грешный мир рухнул в никуда. Лицо его вмиг стало таким же белым, как театральная маска злодея. Он медленно обернулся и уставился на лежащего на кушетке, связанного по рукам и ногам Чу Ваньнина.

— Неужели… — открываясь и закрываясь, его губы предательски дрожали. — Неужели… это ваших рук дело?

Из-за бури снаружи тишина внутри казалась еще более мертвой. Было тихо, словно в родовом склепе или в бездонной пучине. Языки пламени, что метались в клетке подсвечника, казались полными затаенной обиды и негодования танцующими на ветру траурными флагами для призыва душ умерших.

В этой мертвой тишине Чу Ваньнин закрыл глаза, а затем снова медленно открыл их.

— Да… — сказал он, — это я.

Новый оглушительный раскат грома обрушился на землю. Небеса содрогнулись, пошатнулись горы, ливень превратился в водопад.

Сердце Ши Мэя пропустило удар. Пошатнувшись, он сделал шаг.

— Вы… вы все еще можете…

— Раз уж ты рассказал мне о своих делах, — голос Чу Ваньнина был тихим и спокойным, — я тоже расскажу тебе о своих.

Ши Мэй: — …

— В прошлой жизни, после того как мое духовное ядро было разрушено, у меня оставалась только сила Цзюгэ. Тогда я не знал о своем происхождении и был не в силах противостоять Тасянь-Цзюню, — внезапно по его запястью вверх поднялся золотой свет, и в следующий миг все ограничивающие талисманы сгорели, и сковывающие его путы были разорваны!

Чу Ваньнин поднялся с кровати и взглянул на Ши Мэя.

— Однако в этой жизни, пока он держал меня взаперти, у меня было достаточно времени, чтобы сокрыть нужное заклинание в самой глубине его сердца, — когда он говорил это, его лицо абсолютно ничего не выражало.

Горе, страдание, жалость, сожаление… — абсолютно ничего этого не было. Лишь смертельно опасное спокойствие.

— Это заклинание постепенно проникало все глубже, подтачивая его изнутри, что в итоге нарушило его духовный поток и привело к остановке сердца. Так что твое драгоценное непобедимое оружие в конечном итоге все-таки будет уничтожено моими руками.

— …

— Сожалею, Хуа Биньань, но я не могу позволить вам всем вернуться домой.

Ши Мэй, похоже, никак не предвидел такого поворота. Его лицо стало белее нефрита и холоднее самого толстого слоя льда. Он недоверчиво уставился на Чу Ваньнина, губы его слегка дрожали.

— Все кончено, — сказал Чу Ваньнин, и в его ладони вспыхнул яркий свет.

— С ума сошел?! — увидев этот золотой свет, Ши Мэй вдруг совершенно обезумел. С совершенно звериной дикостью в глазах он закричал: — Хочешь убить его?! В самом деле хочешь его убить… Хватит духу на такую жестокость… у тебя вообще есть сердце?!

Никому не ведомо, какие эмоции были сокрыты в глубине темных глаз Чу Ваньнина, когда он ответил:

— Я выдержу.

— …

Золотое сияние разгоралось все сильнее, лицо же Чу Ваньнина темнело на глазах. Пусть он был всего лишь отрезанной ветвью дерева Яньди, но у него все-таки было некоторое смутное представление о магии, что изначально была заложена богом земледелия в это божественное древо. В свое время разработанная им для Тяньвэнь техника Десять Тысяч Гробов также возникла из неясных образов в его голове. Когда-то он полагал, что это была случайность, но позже он понял, что это не так.

Так как он был частью божественного древа, в нем остались запечатанные когда-то в это дерево заклинания самого Шэньнуна, так что ему нужно было лишь как следует напрячь память, и в его голове начинали всплывать воспоминания о множестве древних тайных знаний, таких как техника Пространственно-временных Врат Жизни и Смерти или доселе не использованная им техника Разрывания Трупа[299.1].

Техника Разрывания Трупа была тесно связана со временами первозданного хаоса, что обрушился на мир после битвы богов и демонов. Согласно легендам, после той войны людской род понес особенно тяжелые потери. Тем, кто смог выжить, пришлось существовать посреди моря непогребенных трупов, что очень скоро вызвало появление новых смертельных болезней и эпидемий… В то время Фуси был полон решимости биться с вторгшимися в мир демонами до их полного уничтожения, Нюйва же была тяжело ранена и погрузилась в беспробудный сон, поэтому единственным, кто все еще мог и хотел всех спасти, был Шэньнун.

И тогда воткнул Шэньнун в Восточное море корень равного небу священного дерева Яньди, и когда выросло то дерево, на нем было несметное количество побегов, цветов и плодов. Ветви божественного древа достигли Небес, а корни добрались до самой нижней точки Бездны.