Хеймдалль

После

этого случая его прозвали Гуннхват Счастливчик, а недоброжелатели предпочитали называть его Бастардом. Мальчик вырос вместе со своими братьями при дворе ярла. А до тех пор, пока сын не возмужал, ярла несколько лет мучил один и тот же сон: как он идет в ту берлогу, где лежит спящая медведица, а между ее лап, словно в кроватке, спит младенец. Биркир беспощадно пронзает мечом эту медведицу, и в это мгновение она оборачивается в прекрасную деву, которая произносит каждый раз одну фразу: «Это дитя отныне принадлежит лесу! Отберешь его у нас – и он будет несчастен! И все твои потомки умрут смертью неудачников»

Ну очень полюбил ярл своего сына, что поделаешь? Любил больше остальных и, как позже выяснилось, не зря

. Даже слепой понимал, что наследником станет бастард. Прекрасно это понимая, злопамятная мать немедля убедила троих своих сыновей в том, что все наследие достанется их недостойному братцу, а не им. И на смену искренней дружбе между братьями зажглась вражда. Ярл заявил, что свое место уступит тому сыну, кто совершит больше всего подвигов. Тут Гуннхват себя и проявил. В отличие от своих братьев, он объездил всевозможные страны, никогда не возвращался с пустыми руками, отвоевал несколько земель и даже, если верить слухам, побывал в стране великанов, добыв волшебный шлем, который вселял страх в каждого злоумышленника, осмелившегося перед ярлом вытащить меч из ножен. А еще он собирался взять себе в жены красавицу, дочь одного готского ярла, на которую, положили глаз и братья Гуннхвата.

Тем временем старому Биркиру пришло время принять смерть и перед отплытием в Вальхаллу ему хотелось передать власть Гуннхвату. Не выдержав подобного предательства, Бера, верная супруга, окропила своими слезами холодный кинжал и убила Биркира в кровати. Он так и не успел огласить свою последнюю волю. Вместо него это сделала Бера. Она приказала братьям биться насмерть. Победителю достанется власть, вотчина, все наследство и дочь готского ярла.

Перед битвой провели обряд захоронения отца. Он лежал в своем драккаре, укрытый одеялом из злата и камней. Удивительно только, как одновременно жестокость и преданность умещались в груди Беры, в ее сердце бушевали два моря, нежной любви и железной власти. Она легла рядом с мужем, прижавшись к нему своей соленой от слез щекой, и корабль отправили навстречу закату. Лучник пустил огненную стрелу, и пламя объяло посмертное ложе.