Хэйвуд. Запретный лес

Конец осени радовал лица магов и волшебников своей теплотой, даже несмотря на то, что через каких-то несколько дней вновь наступит всепоглащяющий холод севера, а следом за ней зима. Схватив с парты свои вещи, Маврина встала со своего места, не дожидаясь разрешения преподавателя. Она не увидела, но Лаванда спустив взгляд на книгу, заполненную числами и цифрами, вздохнула. В её глазах потухала надежда. Надежда на дружбу с девушкой, которой друзья были нужны не меньше, чем Мерседес.

Озарив своим взором весь полный кабинет, девушка отправилась в её конец. За последней партой в гордом одиночестве сидел её однокурсник. В переполненной аудитории особо выбирать не приходилось.

Чёрные волосы поблескивали в лучах палящего солнца. Рот был приоткрыт. Лесли подумала, что тот мог лечь вздремнуть. Учитывая положение вещей, а именно, общественный статус их большого семейства, молодой маг мог себе позволить такую вольность, как вздремнуть во время урока. Вглядываясь во внешность, Лесли узнала в нём Равена. Равена Сальвио.

Лаванда давно раздражала её, но леди почему-то не отсаживалась от неё. Возможно, из-за того, что некуда было остсаживаться. Но во благо ей недавно были исключены несколько ребят из её курса. С самого начала учебного года она старалась не отходить от Лесли ни на шаг. Это надоедало ей, но Мерседес была непрошибаема. Лесли казалось, что она пытается её разговорить, чтобы узнать подробности той кровавой ночи, когда погибла невинная душа. Когда погиб её Меч. Но она жутко ошибалась.

С шумом присев, чем разбудила Равена благодаря своей неуклюжести и иногда даже эгоизму, девушка безмятежно взглянула на парня. Еле заметные веснушки украшали овальное лицо парня. Впервые Лесли могла увидеть его лицо вблизи. До этого они совсем не разговаривали. Жирные волосы торчали во все стороны, а оценивающий обстановку взгляд означал, что парень только-только проснулся, и возможно, что даже не понимал какой сейчас идёт урок, а может и год.

– Ты же не против? – мимоходом кинула Лесли, расскладывая вещи на столе.

– А если скажу, что против – отсядешь? – сердито и даже с надеждой спросил парень. Его лицо исказилось. Лик больше не напоминал ничего милого. Он думал, не испортит ли он своё положение, сев за одну парту со Статной. Всё же, его родители были радикальными Знатными.

– Нет, – не оборачиваясь, выпалила Лесли.

Равен что-то ещё ответил, но Маврина уже не слушала его. Она откинулась на стуле и смотрела в окно. Просторный кабинет напоминал средневековые залы, когда замки принадлежали лишь Знатным. При тёмном освещении рассвет казался ещё ярче. Только начинало светать, ведь уроки начинались очень рано – в шесть утра. Тёмная улица, освещённая яркой зарёй – очаровательное явление. Природа пробудила тепло в груди, но лишь мимолетное.

Лесли всегда восхищалась природой и главной целью жизни ставила работу непосредственно с ней, но как оказалось, все работы, связанные с природой, приносят совершенно низкий доход и тут лишь остаётся выбор между тем, что хочется и тем, что надо. Она тут же подумала что бы ей посоветовал Фред : "Забудь всё на миг и скажи, чего бы тебе хотелось, и сделай свой выбор. Живи ради себя, а не ради кого-то".

Все мысли вновь и вновь уводили лишь к одному единственному магу. К Фреду.

Сегодня Лесли вернулась в общежитие глухой ночью. И всё из-за того, что Лаванда, впрочем, как обычно, не давала ей продыху. Волшебнице пришлось спрятаться в самый укромный уголок библиотеки. Странно, что ей посчастливилось скрыться именно там, ведь Лаванда ещё тот книжный червь, который наверняка знает все проходы, полки и трещины библиотеки наизусть. Но всё же, она спряталась там и неожиданно уснула. Ей снился протяжный кошмарный сон. Всё тот же, который повторялся изо дня в день на протяжении нескольких месяцев с того самого злополучного дня. И вновь в ту ночь этот сон повторился.

Это были отрывочные воспоминания, которые въелись в кору мозга юной Лесли Маврины. Юной души, которой пришлось преодолеть такое ужасающее событие, которое подобно дубинке прошибает в затылок, оставляя одну только боль и вечно кровоточащую рану.

Она убегает, сглатывая слёзы и давясь ими же. Он бежит за ней и кричит, просит остановиться. Извиняется. Умоляет. Лесли спотыкается и падает. Пытаясь встать, она ощупывает почву, но на деле под ладонью она ощущуает лишь чей-то мех…

В следующую очередь тьма и зеркало напротив. Грязное, треснувшее, с жёлтыми пятнами. Оно отражало плохо. Лесли подошла ближе, чтобы разглядеть внешность, но увидела не себя. Её встретила морда белого волка, с пасти которого свисала свежая плоть. Открыв окрававленную пасть, он зарычал. Злой оскал хладил душу.

Явтоймошкар. Явтоймошкар. Явтоймошкар. Явтоймошкар.

– Что?

Явтоймошкар.

– Маврина?.. Маврина! – Её кто-то грубо тряс за плечо. – Ты упала в обморок?! – В глазах всё потемнело. Голова пульсировала так, что оставалось лишь молиться, чтобы это прошло поскорее.