Хексенхаммер

Сам Салон на глазах ветшал. Налетевший невесть откуда ветер срывал с купола куски бежевой обивки. Лопнули и рассыпались осколками стекла, впуская внутрь новые порывы ветра, несшие с собой прозрачные клубы облаков.

Все закончилось. И куда мне теперь? Гаврилыч не рассказал о том, как перебраться из параллельного мира в обычный.

Тишину нарушил непонятный звук. Я не сразу понял, что слышу трель телефонного звонка. Не успел я сделать это открытие, как оказался у себя в комнате. Руки мои лежали на подлокотниках кресла, в котором я, скорее всего, и уснул. Путешествие в параллельный мир оказалось очень реалистичным сновидением. Я встал. Снял трубку.

– Да. Что?! Спасибо! Сейчас буду.

Через двадцать минут я поднимался по ступенькам лестницы к двери районной больницы. Мне сообщили, что мать очнулась. Однако сюрприза, который ждал меня в палате я никак не ожидал. На стуле у кровати матери сидел отец. Бледный и похудевший, он улыбнулся мне.

– Здорово, сынок. Давненько же мы не виделись.

Я бросился к отцу и крепко его обнял.

– Где ты был?

– В больнице областного центра. Авария. Все это время я провалялся в коме.

– Похоже, кома становится визитной карточкой нашей семьи.

– Ага. А зачем ты надел мой халат? И берет. Считаешь, что он тебе идет?

– Почему бы и нет? Вижу у вас все нормально. А об остальном поговорим дома.

– Ну и дела, – покачал головой папа. – Ты куда-то спешишь?

– Очень спешу. Мне надо увидеть Гаврилыча.

Не дожидаясь дальнейших расспросов, я покинул палату и побежал по больничному коридору мимо ошеломленного моим поведением медперсонала.

Основательно запыхавшись, добрался до гаражного кооператива. Еще до того, как свернуть к гаражу Гаврилыча, понял – что-то произошло. Встревоженные лица людей. Приглушенные голоса.

Что-то подобное должно было случиться. У гаража, а точнее рядом с тем, что от него осталось, стояли две пожарные машины. Огнеборцы деловито сворачивали в бухты брезентовые шланги.

Я приблизился к еще дымящемуся пепелищу.

– Он много курил…

– Наверное, уснул с непотушенной сигаретой.

– Допился наш Гаврилыч.

– Я никогда не видел, чтобы так полыхало.

– Наверное, бензин.

– Тела так и не нашли?

– Какое там…

Выслушав разговор мужиков, обсуждавших пожар, я поплелся домой. Первым делом заглянул в гараж. «Тойота» была на месте.

Оставалось повесить на крюк халат и берет.

Теперь уже неважно, что произошло. Не имеет значения, что было, а чего не было. Главное – вернулся отец. Очнулась мать. Да и Гаврилыч, если быть до конца откровенным, отмучился.

Закрывая дверь гаража, я взглянул на пыльный капот «короллы». Ржавая железяка исчезла. Возможно я сам, в приступе чего-то похожего на лунатизм, куда-то ее убрал. При желании, всему можно найти рациональное объяснение. Даже внушительной и явно свежей вмятине на радиаторе «тойоты»…

Ботинок

Возможно, спасение было в том, чтобы добраться до угла коридора. Возможно, его не существовало вовсе. Впрочем, рассуждать о вариантах и строить планы Платон Дашутин не мог. Не тот случай. Когда за тобой гонится монстр и ты, пытаясь скрыться от него, оказываешься в незнакомом месте, дела не просто плохи, а очень и очень хреновы. Безнадежны. Примерно такие мысли бились в голове Платона, вихрем несшегося по узкому проходу, образованному громадными, уставленными обувью стеллажами. Если это помещение и было всего лишь обувным магазином, то, пожалуй, самым большим в мире. Пластиковые стеллажи уходили под потолок. Точнее, их верхняя часть терялась в ярком свете люминесцентных ламп, развешанным по всей площади потолка магазина-гиганта.

За отчаянным бегом Платона наблюдали со своих полок все представители рода обувного.

Женские туфли, на шпильках и без. Мужские полуботинки с квадратными, заостренными и полукруглыми носами. Ковбойские сапоги на «молниях». Высокие, полюбившиеся проституткам сапожки белой и розовой кожи. Кроссовки на толстых каучуковых подошвах, «вьетнамки» с резиновыми, образующими крест полосками и великое множество всего, что изобрело человечество для того, чтобы сделать жизнь своих ног максимально комфортной.

Больше всего Платона беспокоили домашние тапочки. В отличие от остальных обувных изделий многие из них имели круглые, выпученные глаза и улыбающиеся рты. По замыслу своих создателей тапочки должны были походить на забавных зверушек. Щенков и котят. Возможно, в обычной жизни так и было. Однако в данный момент они выглядели маленькими, но смертельно опасными чудовищами, которые только ждали удобного момента, чтобы покинуть полку, в прыжке погрузить мелкие, острые как иглы зубы в плоть беглеца и с причмокиванием начать пить его кровь.

Дашутин боялся оборачиваться по двум причинам. Во-первых, он потерял бы драгоценное время, а во-вторых, не горел желанием видеть гнавшееся за ним создание. Для того, чтобы напустить в штаны, было необходимо и достаточно металлического пощелкивания, слышавшегося позади. Что касается штанов, то Платон обмочил их в первые секунды этой безумной гонки. Теперь они успели подсохнуть.