Хелльская нелюдь

Принц промолчал, растерянно пожав плечами.

— Я бы, конечно, вряд ли сделала такую глупость, — задумчиво проговорила Шаэтиль, наматывая на палец темную прядь, — но, пожалуй, игра может и стоить свеч. Убить у всех на глазах аррианскую боевую химеру… после этого никто не решится открыть охоту на нелюдь.

За огромным окном ярилась буря, прорвавшая наконец магический защитный купол, защищающий Дворец и Главную площадь от непогоды; ветер расшвыривал снег, вырисовывая в воздухе причудливые серовато-белые картины, что жили доли секунды, чтобы смениться новыми волнами и спиралями. На стекле медленно нарастала узорчатая наледь, ловящая отсветы огромной люстры, которая, впрочем, под далеким потолком казалась слишком маленькой и одинокой; и уж точно ее не хватало, чтобы осветить всю комнату, выделенную мне.

Сказать о том, что тварь почему-то заинтересована хелльским троном, я так и не решился.

* * *

Чужие глаза бездумно смотрели в книгу, по энному разу перечитывая одну и ту же строчку: «нет желания рисковать — нет возможности победить».

Все оказалось несколько сложнее, чем я ожидал.

Но логика безупречна: если тварь невозможно заметить ни одним из доступных мне зрений, то почему бы просто не научиться смотреть ее глазами, чтобы различать местоположение по пределам видимости? В теории, знаете ли, все просто и понятно.

Начать хотя бы с того, что я совершенно не мог управлять скопированными у Раугиля Ясновидящими глазами. Или я что-то сделал не то, или так и должно быть — сразу и не разберешься, похоже, придется тренироваться. Кроме того, я в упор не помнил, как должны функционировать мои собственные глаза. И это меня до крайности смущало.

Чужие глаза оторвались от книги, чтобы встретиться взглядом с…

Попытка удивленно моргнуть закончилась ничем. Для хозяина глаз это лицо было так же знакомо и привычно, как его собственное — просто видел он его совершенно по-другому, нежели я.

Никогда не замечал, что густой ухоженной челкой Шаэтиль закрывала жутковатый шрам, рассекающий лоб и часть брови. Не замечал сильно выпирающих скул, не замечал, что она всегда немножко хмурится, прищуривая глаза — извечная хелльская вьюга в которых оказалась не такой серой и монотонной, как ее видел я, — вдруг выяснилось, что в привычной белизне то и дело мелькает многоцветный вихрь.

Я замер, пытаясь справиться с потрясением. Сознание упорно твердило, что я сплю и такого просто быть не может.

Расписанное невидимыми раньше красками дивное видение хищно сощурило вьюжно-звездные глаза, хорошенько размахнулось… и врезало брату по морде, да так, что обозрение развернулось на сто восемьдесят градусов. Раугиль зажмурился и потряс головой. Перед моим взглядом заплясала темнота чужих закрытых век.

М-да. Интересно, что будет, если тварь тоже зажмурится. Для нее самой ее веки прозрачны или все-таки нет? Скорее всего, придется узнавать в ходе эксперимента.

Пляшущая темнота рассеялась, превратившись в очертания знакомой комнаты с чрезмерно высоким потолком и огромным окном, занавешенным темной тканью. Мгновением позже пришло осознание: это уже то, что вижу я. Мои глаза.

И я чертовски давно не моргал…

Впрочем, выпрыгнувшего из пространственно-временного портала Раугиля мало волновали трогательно стекающие по моим щекам болезненные слезы.

— Знаешь, я был бы чертовски благодарен, если бы ты так больше никогда не делал, — первым делом заявил наследный принц, умильно краснея. — Зрение — это все-таки очень личное.

— Хорошо, — легко согласился я, с наслаждением моргнув. — Но Ясновидящие глаза мне все-таки нужны.

Эданна отвернулся, впившись вьюжным взглядом в тонкую полоску сероватого света, пробивавшегося сквозь щель в занавесях.

— Каков ты на самом деле в глазах окружающих… малоприятное знание, честно.

— Да не затем… — растерялся я.

— Затем, — мрачно усмехнулся Рау. — Когда отец попытался смотреть глазами твари, ему показалось, что он просто отражается в зеркале.

— То есть? — окончательно запутался я.

— Неважно, — тряхнул буйной головой Эданна. — Попробуешь — поймешь. Кстати, чтобы управлять чужими глазами, нужно внушить их хозяину, что он хочет того же, что и ты.

— Здорово, — фыркнул я. — «Привет, я хочу тебя убить. И ты тоже этого хочешь», так, что ли?

Раугиль задумчиво склонил голову набок и прищурился.

Мой левый глаз ни с того ни с сего задергался в тике, и я потер его указательным пальцем, глядя в потолок.

— Вот видишь? — спокойно поинтересовался Рау. — Способов много. Начиная от нервного тика и заканчивая простым внушением в стиле «против лома нет приема, окромя другого лома».

— Ты… — в голове что-то щелкнуло, и детское возмущение утонуло в холодном расчете. — И как часто ты этим пользуешься?

— Исключительно чтобы убеждать упрямых ослов, — с невинным видом ответил главный дипломат Хеллы.

— Ну спасибо, — буркнул я, нахохлившись. — Убедил…