Хемлок Гроув [любительский перевод]

– По правде говоря, этот перерыв на ланч – самый длинный отдых из тех, что у меня были на этой неделе, – сказал он.

Она посмотрела на Белую Башню.

– Это не сводит вас с ума?

– Имя Ноа Дреснер вам о чем-нибудь говорит?

Не говорило.

– Он был архитектором института, строительство которого стало делом всей его жизни. Дреснер был сродни Ахаву [3]сакральной геометрии: последовательность Фибоначчи, геомагнитные выравнивания, все эти фокусы-покусы. Его целью было выстроить свое наследие, граничащее с осью мира: соединительной точкой между землей и небом. По завершении своего детища он хотел подняться на лифте на высший уровень, но ему это не удалось, он умер на пятом этаже от кровоизлияния в мозг.

Шассо догадывалась, что это не совсем ответ на ее вопрос.

Прайс постукивал по боку фургона костяшками пальцев. Шаг за шагом.

Они переместились в первоклассный азиатский ресторан рядом с торговым центром.

– Говорят, их суши-шеф очень хорош, – сказал Прайс, усаживаясь. – Сам не знаю. Если вы скажете, что соус тартар поверх пенопласта – объедение, скорее всего, я вам поверю. Для меня это все лишь глюкоза. Кстати, я не азиат.

– Вы германо-бразилец, – сказала Шассо. – Родились на три месяца раньше срока, но после впечатляющего побега из вашего собственного инкубатора, вам было диагностировано состояние миотонической гипертрофии. Суперсила, если простым языком. И у вас аллергия на арахис.

– Вы читали воскресный «Times», – ответил Прайс, ссылаясь на статью в нью-йоркском журнале «Times» прошлой зимой, озаглавленную «Человек и Сверхчеловек» темой которой был он сам, – своего рода кремовая прослойка между коржами торта, сфокусированная на сенсационных аспектах его биографии, которым он порой подчинялся, чтобы прятаться на виду, отвлекать внимание от возникающих проявлений необычайной чувствительности.

– На самом деле, у меня нескрываемо сильная привязанность к кроссвордам, – сказала она. – Но, давайте продолжим.

Его рот улыбнулся раньше глаз.

– Вы будете записывать наш разговор? – спросил он.

– Я не собиралась, доктор Прайс.

– Йоханн. И чтобы вы знали, я собираюсь. Что, кстати говоря, я делал все это время. Просто чтобы вы знали. Вы понимаете.

Она не отреагировала. – Так, чем вы на самом деле занимаетесь, Йоханн?

– Притворяетесь, что не знаете?

– Мы незнакомцы в поезде.

Он улыбнулся неожиданно начавшейся посреди рабочего дня игре.

– Я директор Института Биомедицинских Технологий Годфри.

– Вау, Нелли, это так неожиданно. Чем конкретно вы там занимаетесь?

– Многим. Проектируем диагностическое оборудование, протезы, искусственные органы и так далее, возглавляем авангард фармацевтических исследований, генетических манипуляций и современной нанотехнологии. Мы близки к выпуску серии биосинтетических масок для жертв ожогов, способных передавать выражение лица носящего, по принципу зеркала.

– Это мне объясняли у вас в приемной?

Сначала он смутился, пока не понял, что это ее очередная попытка пошутить, и снова постарался казаться понимающим суть сарказма.

– Нет, мы не несем ответственности за слова Цезаря. На самом деле, если хотите коммерческую тайну, весь ненаучный персонал, нанимается в основном на основе сниженного чувства природного любопытства.

– Не хотите, чтобы кто-то задавал вопросы?

– Определенно, не хотим.

– Какими видами генетических экспериментов вы занимаетесь?

– Главным образом, генной терапией, – ответил он. – Джей Ар Годфри предвидел, и был прав, что, в то время, как пластичность материальных свойств было определением важнейших достояний девятнадцатого века, то двадцать первый век определяет пластичность самой жизни. Таким образом, его наказом было, чтобы его имя ассоциировалось с лечением позвоночника, а не с прежним его разрушением, что соответствует и моим собственным убеждениям. Я не могу, на самом деле, обсуждать многое на эту тему, но, скорее всего, вам, по долгу службы, станет любопытно лечение стеноза у взрослых собак.

– Вы проводите тесты на животных?

– Я уважаю ваше усердное любопытство, но мне, правда, нужно на это отвечать?

– Как именно вы получили эту работу?

– Получил, поскольку в моей рабочей сфере нет никого соответствующего уровня.

– Но ваша собственная зона специализации является очень спорной, – сказала она. – Экзобиология, высоко обсуждаемая сфера урегулирования возможных неземных систем жизни. Если честно, я испытала трудности с осмыслением вашей первой публикации и других весьма спорных документов. Я обнаружила обилие… интерпретаций, так что, если бы вы могли просветить меня...

Прайс кивнул. – Вы имеете в виду публикацию под названием «Реинкарнация через химию», конечно. Теоретически, если взять живую, но неодушевленную, основанную на углероде структуру…

– Труп, – вставила она.

– … которая еще находится в более-менее лабильном состоянии…

– Детский труп.