Хемлок Гроув [любительский перевод]

Они разделились, отправившись в разные стороны завода. Питер направил свой фонарь на нечто, оказавшееся котлом Бессемера. Он был больше, чем его трейлер, и лежал на боку, трещины в цементе указывали на силу, с которой он ударился при падении.

Питер присел около ряда поддонов и осветил пространство под ними. Пусто. Роман взобрался по ступеням крана, но ничего не обнаружил, и направился в раздевалку в том же конце зала. Питер вошел в офис. Он посветил лучом в угол и заметил там спальный мешок. Подошел, наклонился и провел пальцем по слою пыли на нейлоне.

Увидел почерневшую ложку, а рядом с ней строительные чертежи и журналы. Его луч выхватил на полу пятна, образующие симметричную форму пары крыльев. Кровь, снежный ангел из крови. Питер обернулся – позвать Романа, – но передумал. Было ясно, что пятно тут появилось гораздо раньше варгульфа, и, не зная, что самому с этим делать, он решил, что энергию Романа лучше сохранить не растраченной на такие пустяки.

Свет фонаря упал на пару ботинок, по меньшей мере, таких же старых, как и спальный мешок, и за ними еще одну пару крыльев на полу. Быстрое движение фонариком выхватило, возможно, еще полдесятка на стенах и потолке и Питер похолодел. Пора идти, неожиданно понял он. Выбираться отсюда, и особенно вывести отсюда Романа. Здешняя энергетика не предвещала добра, ничего хорошего, особенно, если Роман увидит это – чувство, продиктованное его яйцами. Но, повернувшись к двери, луч осветил внутренность ботинка, вместе с чем произошла странная вспышка вдохновения, ему не понравившаяся, ему вообще все это было не по душе. И не в последнюю очередь потому, что она значила, что придется задержаться тут еще немного.

Неохотно делая каждый шаг, Питер вышел из офиса, двинулся обратно по этажу и остановился перед котлом Бессемера. Он отшатнулся от исходящего из него зловония, как от чьего-то гнилого дыхания, и, зажав нос, посветил внутрь. Он держал фонарик внутри, а взвившаяся пыль танцевала в его луче.

– Что? – спросил Роман. Он подошел к Питеру. Вонь достигла его носа, и он резко прижал руки к лицу и отпрянул, но прежде успел заглянуть внутрь.

– О, боже, – тихо произнес Роман.

Внутренняя оболочка котла была покрыта чем-то черно-коричневым и слизистым, а в его основании лежало то, что на первый взгляд выглядело, как комично огромные мясные рычаги. Мясные рычаги носили стриптизерские туфли с высоким каблуком. Оставшаяся половина Лизы Уиллоуби.

– Может, стоит… рассказать кому-нибудь? – спросил Роман.

– Что рассказать? – переспросил Питер. Он опустил свой фонарик.

Роман притих, его взгляд задержался на содержимом котла. Трусики, что он украл, пахли свежестью и сладостью, как от кондиционера для белья.

– Я хотел бы уйти, – сказал Роман.

Они пошли в тишине, и, когда выбрались на свежий воздух, Роман начал искать в карманах сигареты. Затем тени от черных ив начали плясать, как спицы вращающегося колеса, когда через них проходит свет, и Питер с Романом, переглянувшись друг с другом, все поняли в один момент. Другая машина.

– Внутрь, – скомандовал Питер, уже отойдя назад в густую тень завода.

– Он увидит машину, – ответил Роман, пытаясь получше разглядеть приехавшего.

– Это не значит, что надо тупо стоять тут и ждать от него гребаного поцелуя, – прошипел Питер переменившимся голосом.

Роман подчинился, и они оба увидели машину, подъехавшую по гравийной дорожке и остановившуюся рядом с их автомобилем. Джип департамента шерифа. Появились две фигуры: Шея и Нос. Они рассматривали «Ягуар».

– Молодого мистера Годфри, если память не изменяет, – пробурчал Шея.

Нос посветил в сторону завода, и Питер с Романом прижались к стене.

– Тебе лучше вытащить свою тощую задницу наружу, потому что, если мне придется идти за тобой, тебе не поздоровится, – сказал он.

Питер взглянул на Романа:

– Иди, избавься от них.

С большим удовольствием, – ответил Роман, и было что-то в том, как он сказал это, что заставило Питера сомневаться, но ничего уже нельзя было поделать, Роман вышел наружу.

– Ну и ну, бычок сам идет на убой, – провозгласил Шея.

– Скорее мышонок. Сыр в этой стороне, парень, – сказал Нос.

– Я могу вам чем-то помочь, джентльмены? – спросил Роман с тактичностью, не успокоившей Питера.

– Можешь начать с того, какого хрена ты тут делаешь, – сказал Шея.

– Ну, я тихонько сидел в одиночестве и играл тут сам с собой, – произнес Роман. – Надеюсь, я никому не помешал?

Яйца Питера сморщились, как у престарелого пса.

Шея агрессивно приблизился к Роману. – Думаешь, мы тебя не арестуем, чертов маленький подонок?

Роман повернулся назад, начиная жест, который, как боялся Питер, может быть своего рода подмигиванием или, в равной степени, маханием рукой, что выдаст его местоположение, но вместо этого его рука театрально обвела здание, – для какой цели, Питер не знал и не мог понять, что же останавливало его от использования той единственной вещи, в которой он был хорош.

– Глаза, – отчаянно прошептал Питер. – Сделай свои безумные глаза.