Хичкок. Ужас, порожденный «Психо»

В описании тревожной поездки Мэри, которую Хичкок потом снял как сильно стилизованное погружение в преисподнюю, Стефано несколько раз описывает короткие кадры колес машины, мчащейся под проливным дождем. Вместо этого Хичкок снял ряд сцен с нарастающим напряжением, не меняя положения камеры, но лишь чередуя кадры, показывающие героиню и то, что она видит за стеклом автомобиля. Стефано сыграл с Норманом хорошую фаллическую шутку. В сцене, где Мэри в грозу приезжает в «отель миссис Бейтс», Стефано описывает зонтик Нормана как «бесформенный и бесполезно болтающийся у него сбоку». Далее старательная уборка в ванной после убийства сопровождается кадрами, как он шлангом смывает следы колес, ведущие к болоту. А после того как, под очень высоким углом, показан Норман, везущий в тележке мамины окровавленные туфли и юбку в котельную, Стефано предлагал безмолвный, долгий кадр дома Бейтса и его трубы, из которой поднимается зловещий столб дыма. Все это в окончательный вариант фильма не вошло. Но Хичкок также позволил вставить (а позднее снова вырезать) этот финальный образ в сценарии фильмов «Птицы», «Разорванный занавес» и, по крайней мере, в два никогда не реализованных проекта шестидесятых и семидесятых годов. Этот образ впервые появился еще в 1939 году в дополнениях Хичкока к сценарию фильма «Ребекка».

Режиссер также выбросил из сценария сложный визуальный каламбур при монтаже сцены, когда взятая напрокат машина детектива Арбогаста непрерывно ездит мимо мотеля Бейтса, во время опроса хозяев других мотелей. В сценарии, изобилующем упоминаниями о связи между едой и сексом, Хичкок вырезал строку, где Норман во время опроса говорит Арбогасту о Мэри: «Она была ужасно голодна». Утрачены были также такие эпизоды, когда Норман нежно ласкает и прячет чучело птички, свалившейся с абажура во время его беседы с детективом; разговор в скобяной лавке между Сэмом и Лайлой на фоне ножей для резьбы по дереву; зловещая импровизация, которая случается, когда Сэм покидает Лайлу в магазине, отправляясь на поиски Арбогаста («с полки оборудования для ванной на пол падает форсунка от душа»); а также элегантное движение камеры, начинающееся со среднего плана Сэма и Лайлы, разговаривающих в номере мотеля, когда она скользит мимо них, переводится на цветочный узор обоев на стене и заканчивает движение ближним крупным планом глаза Нормана, подсматривающего за ними в отверстие в стене. Последний кадр был «эхом» более раннего, такого же вуайеристического момента, когда Норман наблюдает, как Мэри раздевается.

В сценарии Стефано постарался как-то оживить образы Сэма и Лайлы, которых Хичкок называл просто «фигурами». Если Джеймс Кавана пытался разыграть банальный роман между ними, то Стефано более осторожно старался сосредоточиться на медленном исчезновении первоначально прохладных отношений между Сэмом и Лайлой, когда они ищут пропавшую девушку. Поджидая возвращения Арбогаста из мотеля, Лайла и Сэм воркуют: «Всякий раз, когда я размышляю о тревожной кнопке, твоя спина выпрямляется и появляется этот взгляд, говорящий: «Бог следит за всеми», и… мне становится лучше». Сэм: «Мне всегда хорошо, когда хорошо тебе». Перед тем, как Сэм уходит, чтобы допросить Бейтса в мотеле, он советует Лайле, желающей пойти с ним, остаться и прислушаться к своей тревожной кнопке».

В дальнейшей сцене, когда пара едет к мотелю, чтобы расследовать исчезновение Арбогаста, Сэм бормочет: «Интересно, увидим ли мы когда-нибудь Мэри живой». Вспоминая, как ее сестра пожертвовала своей карьерой ради нее, Лайла говорит: «Некоторые люди так сильно хотят страдать ради тебя, что они мучаются еще больше, если ты не даешь им это сделать». Сэм произносит: «Я не позволил бы, чтобы она наклеивала почтовые марки». Это ссылка на один из странно ядовитых моментов в начальной сцене в мотеле. В сцене заключения, когда психиатр объясняет заболевание Нормана, Лайла «начинает тихо плакать по Мэри, Арбогасту, по всем убитым на земле людям».