Химеры старого мира. Из истории психологической войны

Правда, было одно существенное затруднение. Англичане требовали, чтобы Вашингтон не ссылался на них как на источник, откуда была получена телеграмма. Это было невыгодно им, потому что, во — первых, немцы поняли бы, что англичане овладели германским кодом (Ринтелен еще ранее предупреждал Берлин об этом, но ему не поверили); во — вторых, ссылка на Лондон могла заставить усомниться в аутентичности телеграммы, в том, не является ли она ловкой фальшивкой, рассчитанной на вовлечение США в войну на стороне Англии. Президент Вильсон, правда, быстро поверил в подлинность текста, но для убеждения сомневающихся была изобретена довольно сложная процедура. Немецкий посол Бернсторф переслал по телеграфу (разумеется, в зашифрованном виде) полученную депешу немецкому посланнику в Мексике. Копия телеграммы Бернсторфа оказалась в распоряжении государственного департамента, ее отправили в американское посольство в Лондоне. Там ее снова расшифровали в помещении посольства с помощью английских специалистов. Теперь правительство США, передав текст телеграммы для опубликования в печати, могло утверждать, что она была расшифрована американскими официальными лицами. 1 марта 1917 года американские газеты под аршинными заголовками опубликовали текст телеграммы, вызвавший, как с удовлетворением отметил государственный секретарь Лансинг, «огромную сенсацию»[84].

Тем не менее в первые дни голоса скептиков звучали очень громко. Германофильские элементы доказывали, что телеграмма не является явно враждебным актом, поскольку она предусматривает действия, которые следовало бы предпринять только в случае, если США открыто присоединятся к Антанте. Скептикам не было известно, что англичане передали в Вашингтон еще одну немецкую правительственную телеграмму, предписывающую немедленно приступить к переговорам с мексиканским правительством.

Но в Берлине, казалось, потеряли голову. Циммерман считал, что голословное отрицание никого не убедит и приведет лишь к дальнейшей потере престижа. Кайзеровский министр иностранных дел публично признал аутентичность телеграммы. Это было в начале марта 1917 года. Через месяц, 6 апреля 1917 года, конгресс США большинством в 90 процентов голосов принял решение объявить войну Германии. Понятно, не телеграмма Циммермана привела к этому результату. К участию в войне США влекли собственные захватнические планы американских империалистов.

Однако трудно переоценить значение этой телеграммы для психологической обработки американского населения, для идеологической подготовки к войне. Можно сказать, что тайная война, которая велась англичанами в США, была поставлена на службу психологической войне. Напротив, у немцев пропаганда на американской почве превратилась в немалой мере в подсобное средство для диверсантов. Конечно, это во многом определялось объективной обстановкой, но англичане лучше учли сложившуюся обстановку. В тесно переплетенной пропагандистской и тайной войне Антанта одержала одну из наиболее важных побед над своим империалистическим соперником — кайзеровской Германией.

Адмиралу Холлу удалось убедить немцев, что в руки антантовской разведки попал уже расшифрованный текст телеграммы Циммермана, переданный кем‑то из сотрудников германского посольства в США или в Мексике. Фон Экхарт сообщал в депешах в Берлин, что, опасаясь чужих ушей, он в собственном кабинете с ближайшими сотрудниками разговаривает только шепотом. Депеши шифровались прежним кодом и, естественно, расшифровывались в «комнате № 40». В своих мемуарах Ринтелен утверждаем будто адмирал Холл поместил в газете «Дейли мейл» статью, критиковавшую английскую разведку за то, что она не смогла расшифровать текст телеграммы Циммермана, который был прочитан американцами. В действительности такая статья была подготовлена, но так и не увидела света — Холл побоялся, что ее опубликование подорвет престиж британского адмиралтейства [85].

ГАЗЕТНЫЕ ФАЛЬШИВКИ И ФАЛЬШИВЫЕ ГАЗЕТЫ

Зато в других случаях Холл без колебаний использовал пропагандистские материалы в печати, вернее имитацию таких материалов, для тайной войны… В середине сентября 1916 года неожиданно на день было прервано сообщение Англии с нейтральной Голландией. Перед этим почта как раз успела доставить по обычным адресам дюжину номеров английской газеты «Дейли мейл» за 12 сентября. Надо сказать, что в числе постоянных подписчиков на английскую прессу были агенты германской разведки.

Они сразу же обратили внимание на одно обстоятельство — в этом номере «Дейли мейл» черной краской был вымаран целый абзац. Было очевидно, что в нем сообщалось что‑то вызвавшее недовольство английской военной цензуры, но что именно? Определить это оказалось несложным, даже не прибегая к услугам химической лаборатории, специализировавшейся на прочтении подобных текстов. Англичане, видимо, спохватились только в самую последнюю минуту — добрая половина экземпляров «Дейли мейл», проникших в Голландию, не побывала в руках цензора.

А в абзаце, который вызвал его опасения, говорилось следующее: