Химия Ее Величества

Горюнов вернулся в модуль оставить расписку Олеси в металлическом шкафчике, запирающемся на ключ. Затем он заставил Меркулову переодеться в никаб прямо поверх джинсов-клеш и синей джинсовой рубашки и велел молчать, если их остановят, и покорно уставиться в пол, ни в коем случае не зыркать по сторонам и не смотреть в глаза мужчинам.

В городе они купили сигарет для Горюнова, приличный запас питьевой воды и несколько пачек сухого печенья. Все время, пока Горюнов с Ермиловым продолжали доругиваться, Абдулбари молчал, не вмешиваясь. Только когда в машине стихли жаркие споры, а Меркулова, кажется, уснула под своим никабом, он спросил на сносном русском языке:

— Ну что, успокоились горячие финские парни?

Горюнов с Ермиловым переглянулись и рассмеялись, не ожидая подобной остроты от араба.

— Надо думать, как не нарваться на нехороших дяденек в черных повязках, — продолжал шутить Абдулбари, но в его голосе сквозила серьезная озабоченность. — Надеюсь, ваша девушка умеет стрелять, я для нее тоже автомат захватил. А то она из нашей веселой компании окажется самой легкой жертвой…

— Умею, — раздалась суровая реплика из-под никаба потенциальной «легкой жертвы». Она не спала.

Да и как уснешь тут? Вокруг местность становилась все более мрачной и все более явственнее проступали последствия войны. Воронки вдоль дороги, разрушенные дома. Джип давно проехал последние КПП, и потянулась ничейная земля — местные давно отсюда сбежали, а боевики откатились, исчерпав тут все ресурсы: воды, еды и боезапаса. Прятаться в развалинах было небезопасно, а правительственные войска еще не успели разминировать остовы домов.

— Средств и сил не хватает на разминирование, — словно услышав мысли Олега, сказал Абдулбари с горечью. — Какую страну развалили! Петр знает, он видел, какая она была.

— Да, — кивнул Горюнов, — приезжал сюда до вторжения в Ирак американцев, в Дамаске купил отличные нарды. — Он поглядел сбоку на Ермилова, обращаясь к нему, так как только Олег из присутствующих знал про то, что Петр «погорелец» в недавнем прошлом. — Только их и привез в Москву.

Меркулова не полезла с вопросами, хотя Олег физически чувствовал исходящие от нее флюиды любопытства. Но по-видимому, сейчас превалировал страх. Он перехватывал горло и у самого Ермилова, некстати подумавшего, что будет с Люськой и как она одна поднимет Наташку. Хотя уж Петька и Васька взрослые… Он отмахнулся от этих мыслей и крепче ухватился за ствол АК. Последний раз он стрелял из автомата в Чечне. Последние годы больше практиковался в стрельбе из пистолета, сдавая ежегодные нормативы, но сейчас не было под рукой короткого ствола, как называл пистолет по убоповской привычке Богданов.

Почти с нежностью Олег вспомнил о преданном Богданыче, получившем тяжелое ранение, но вытащившем раненого столичного следователя с линии огня при подрыве в Чечне.

Ту часть провинции Идлиб, по которой сейчас ехал пыльный джип с тремя мужчинами и одной женщиной в никабе, формально контролировали правительственные войска. Но боевики еще тут шастали, вспыхивали периодически перестрелки, а то и бои. С разведчиком Мухабарата КПП правительственных войск им не страшны, но можно влететь в спонтанную перестрелку, или, перегородив дорогу, их могут встретить бойцы «Джебхат ан-Нусры» и подобной им мрази, прикрывающейся святым знаменем ислама.

Им удалось проскочить Идлиб через несколько часов напряженной дороги, краем, путями, известными Абдулбари, с остановками, когда сириец кому-то звонил и вел то веселые, то нервные переговоры.

Горюнов не вмешивался и не комментировал, сделав для себя вывод, что местные ребята, которые в войсках и властных структурах в это смутное время вспомнили старые племенные связи, традиционные междоусобицы, негласно, но настойчиво требовали денег за проезд, а то они, дескать, не гарантируют, что игиловцы не нападут. Абдулбари чувствовал себя неловко перед коллегой из Москвы.

Ермилов, щурясь от солнца, глядел в окно на разрушения, понимая, что здесь неподалеку, в Хан-Шейхуне в провинции Идлиб, как раз весной шуровал шотландец со своими подручными из «Белых касок».

— Кстати, когда вернемся, можем слетать в Эш-Шайрат, я договорился с ребятами. Хочешь посмотреть на последствия авиаудара? — Горюнов в отличие от Олега уже оптимистично строил планы на ближайшее будущее.

— Я тоже хочу, — подала голос из-под никаба Меркулова. — Но туда можно и с фотографом, и с оператором. Они мне и так не простят сегодняшнюю поездку.

— А ты меньше болтай, — посоветовал Петр не то в шутку, не то всерьез.

* * *

План Горюнова удался. Он представился курдам иракским арабом, но другом Карайылана и, естественно, имел тому доказательства. По поводу его приезда им звонили надежные люди. Он называл себя Кабир Салим, сохранив еще иракский паспорт. (Курды не преминули его проверить, и Ермилов мельком увидел ксиву еще саддамовских времен, где на фото Горюнов был совсем молоденький.)