Химмельстранд

Он выключил радио, пристегнул ремень безопасности, сжал челюсти и круто повернул направо, мысленно проклиная себя, что в школе прогуливал уроки физики, механики и любой другой хренаники, которые помогли бы ему хотя бы приблизительно просчитать последствия такого маневра. Надо было любой ценой как можно основательней тряхнуть Дональда и выиграть несколько драгоценных секунд, чтобы отцепить кемпер... он смутно и бессмысленно припоминал понятия... — момент вращения, скорость... а главное, инерция двухтонного прицепа, в который запряжен сравнительно небольшой по отношению к этому прицепу автомобиль.

Во рту появился привкус желчи, когда он, уже не в силах что-то предпринять, увидел, как кемпер входит в поворот, как отрывается от земли левое колесо... сейчас он перевернется и перевернет машину с Петером. Он крутанул баранку влево, но тяжелый прицеп продолжал движение—«момент инерции», — вспомнил он термин. Машину начало заносить, послышался отвратительный хруст в сцепке.

Петер нажал на тормоз, но прицеп продолжал толкать машину вперед. Кабину вновь заполнил запах жженой резины. Из кемпера донесся звон стекла — очевидно, посыпалась вся посуда из шкафчиков. Крен становился все сильнее, и Петер с ужасом почувствовал, что колеса машины тоже отрываются от травы. Но нет — кемпер несколько страшных мгновений постоял на одном колесе, словно выбирая, как ему удобнее, и тяжело рухнул на колеса.

Машина тоже выровнялась.

О’кей... о’кей...

Петер глубоко вдохнул, выдохнул. Руки судорожно удерживали баранку, и он с трудом оторвал их, как отрывают повязку с гнойной раны.

Иногда бывает, что ты свободен. Не часто, но бывает. Прошел линию защиты, прямой путь к воротам. И тут главное — не думать, дать работать инстинктам. Тело само знает, что делать. Занятая вратарем позиция, положение ноги и мяча, скорость... взаимоотношение этих переменных настолько сложно, что преподаватель математики наверняка исписал бы всю доску формулами. Если начинать думать, все пропало. Значит, главное — не думать.

Петер выскочил из машины и, коротко удивившись устойчивости собственных ног, подбежал к сцепке. Он не знал и знать не хотел, где Дональд. Перекинул ногу через сцепку, уперся обеими ногами и дернул, даже не освободив рукоятку замка. Он почему-то четко понимал, что спастись можно только так.

В нормальных обстоятельствах ему бы ни за что не удалось поднять закрепленное дышло прицепа и снять его с крюка. Но в нормальных обстоятельствах. Если бы он думал, наверняка решил бы, что не сможет, что ему это не под силу.

Но он смог. Нечеловеческое усилие отдалось резкой болью в мышцах бедра и рук. Дышло прицепа сорвалось с крюка и с тяжким стоном рухнуло на землю. Из кемпера опять послышался звон — полетели на пол остатки посуды.

И одновременно — голос Дональда:

— Сволочь поганая! Пристрелю как собаку...

Петер, не слушая угроз, вскочил в машину, по привычке потянулся к кнопке стартера — помутнение мозгов. Кнопки не было — торчал ключ.

Что это за ключ? Что заперто?

Идиот. Это же чужая машина... выжал сцепление, повернул ключ и включил первую передачу. Машина тронулась с места. В ту же секунду дверь кемпера словно отбросило взрывом, и на пороге появился Дональд с винтовкой в руках.

Вторая передача, газ. Посмотрел в зеркало — Дональд встал на колено и прижал приклад к плечу.

Петер начал закладывать резкие повороты, благодаря Господа за каждую долю секунды, за каждый метр расстояния между ним и обезумевшим стариком.

Сухой, короткий хлопок, через мгновение еще один — сильнее и ближе, как эхо наизнанку. Мгновение ужаса — Петер решил, что пуля раздробила ему позвоночник. Зажмурился, готовясь к смертной боли, но боли не почувствовал. Машину начало трясти, и Петер понял происхождение второго хлопка — лопнувшая задняя шина. Пуля угодила в колесо.

Джип не занесло — полный привод работал исправно. Выстрелы следовали один за другим, с каждым разом все тише.

Дональд оказался хорошим стрелком — одним из выстрелов разбил задний фонарь.

Еще один взгляд в зеркало — до кемпера больше ста метров, расстояние с каждой секундой увеличивается. Практически он вне пределов досягаемости. Включил третью скорость.

Он избежал опасности, но чувство облегчения длилось не больше полминуты.

Все его повороты, все маневры, все попытки помешать Дональду вести прицельную стрельбу... Петер с ужасом осознал, что попал из огня в полымя. Он безнадежно заблудился. Никаких шансов угадать направление, где стоит лагерь. Никаких вешек, никаких опознавательных знаков — и разбитый навигатор. Вокруг нескончаемое поле, и у него нет ни малейшего представления, куда он держит путь — в лагерь, от лагеря или где-то посередине.

Остается только жать на педаль газа и надеяться.

***

Настал час мести, и месть эта ужасна...

Карина прочитала эти слова на обложке диска с «Мученицами», отложила в сторону и продолжила копаться в бардачке «тойоты». Несессер, книга инструкций, рекламный листок. Пыльная тряпка.

Сойдет.