Хиппи в СССР 1983-1988. Мои похождения и были

Ехали в поезде бесплатно. Я совращал Сандру, латышку-проводницу, а Крока в соседнем проводницком купе спал и просыпался, чтобы сказать, что талант должен быть голодным, но гению немного можно, и получал еще еду. Одеты мы были в свитера без рубашек, в значках, с хипповыми сумками, Крока со всякими фенечками на шее и проч.

С Сандрой, расставаясь, плакал. Тяжело расставаться не с красотой, а с человеком.

В Ригу вступили как сумасшедшие, ликовали – шли в золотой прозрачный закат. Искали Диану или Татьяну (девочки, которые некоторое время назад, кажется весною, вписывались в мастерскую к Кроке). Диана подошла к своему дому только затемно. Крока (с новым псевдонимом Смайл Сольми) рисовал улиток, ирисы и эмблемы на стене, как вдруг появилась Диана. Не худая и невзрачная, с длинным хайром, какой я ее помнил по Москве, а цивильная, с волосами всего по плечи. Встретила тяжело, чувствовалось внутреннее разочарование всеми хиппи, а может быть, еще чем-то. Мало-помалу мы своей неуемной энергией начали пробуждать в ней улыбку, бродили по городу, смотрели на дома и через минуту кричали: «Вот это модерн!»

Пошли в старый город к Марине. Дом у нее уникальный – в нем живут уже 500 лет! В Москве таких домов нет, тем более жилых, а там целый старый город. На набережной Даугавы у необыкновенного моста просидели до двух часов ночи, купались, пили сгущенку и вспоминали и рассказывали об общих знакомых. Потом у Маринки пили чай, и ее тетка возмущалась тем, что мы разговаривали в три часа ночи. Я тогда совсем не думал (не мог поверить, точнее), что такой взрослой на словах и по образу пресыщенной мысли девчонке только-только исполнилось 16 лет! Она бесилась и меня бесила дня три, а потом вмиг затихла и стала просто чудом.

Ночевали первую ночь на горе, в искусственном парке с падающими каменистыми ручьями на лавках, недалеко от Милды. Рано утром проснулись от комаров и холода. Ночью подходил мент и, удостоверившись в том, что паспорта при нас, ушел. Мы думали, что заберет.

Пошли по городу. Удивительные парки, троллейбусы, улицы, которые утром поливают из шлангов женщины, мало похожие на дворников, целая улица в модерне, где мы свернули головы, множество костелов и кафешек. Кафе «NICA» – Ника, Ница! Почти каждый день мы в нем завтракали, или шли в город порисовать, или ехали сразу в Юрмалу на море. Первый раз приехали – все как во сне, в тумане, – море, берег, люди. Только несколько дней назад установилась погода. Крока сказал, что это мы ее привезли с собой. Была еще недогулявшая Лейла, сестра Марины, дикое и бледное существо. Единственное неудобство было то, что Сергей ехал, и мы тащились с ним к шести часам на Домскую площадь, потому что он всех зазвал в Ригу и обещал там ждать (каждый день) на Домке[31]

в 6 часов дня (но никто так и не приехал). Из-за этого и из-за его приевшейся гениальности мы с ним начали ссориться. Один раз они с Дианой ушли искать другое место для этюдов, а я, порисовав и передумав искать их, зашел в [собор] Св. Томаса. Там разговорились со смотрителем, сторожем храма, были еще туристы и московский артист с женой. О кальвинизме, лютеранстве, 1200 г. – годе основания Томаса, православии, католическом храме в Москве, единственном первом кардинале из Риги, разных приходах и пр.

До 11 вечера слонялся по городу. Дианы не было дома. Было плохо, отчаянно, бесприютно. Сидел у Милды и писал отчаяние. Резко рядом сел сатана в образе девушки, покурил, пошел, не спуская с меня глаз. Чудно и за себя, и за него! У [церкви] Св. Катарины окликнул Крока, и я пошел к Диане. Там сидела Марина, а Сэм был в ванной. Он меня поразил своей светлотой и покоем. Пришла Эва, драконина Сэма. Легли часов в 3–5. Перед этим ночью с Крокой рисовали. Он – ирис по мокрому и девушку в божьих коровках, траве и проч., я – тройку и Диану. Ночью, говорят, Марина с Эвой горланили песни от мака – «хань, ханка».

Ездили в Лиласте, за Гаую, в лагерь хиппи на берегу заболоченного озера. Пока шли, я набрал полпакета грибов. С Крокой на плоту плавали за лилиями, а почти весь обратный путь я плыл в воде, красной, холодной и страшноватой. Там купались многие голышом, много народа. Хороший гитарист Андрей и Миша ночевали в ту ночь с нами у Дианы. Один парень из Теплого Стана. Крест на холме и могила диктатуры пролетариата. Соседи-туристы, уезжая, отдают остатки съестного им. Я рисовал, но скомкал и выбросил. Очень понравился Ганс – рассказывал по дороге в Ригу в тамбуре электрички о Тартуском рок-фестивале, на который не пустили кучу хиппов и вывезли за пределы не только города, но и республики.

Возвращались стопом через Псков, Новгород и Калинин с Сэмом.