Хирург

«Ребята!

Привет!

Хирургам клинических высот от, так сказать, практического хирургического низа.

Прошло уже несколько лет, как я ушел и из клиники и из города вашего. Не буду лицемерить – не скажу, что я часто вспоминаю клинику. Мало – ни позитивно, ни негативно. Даже удивляюсь.

Не скажу, что вычеркнул из жизни и из памяти. Что было, то было. Не скажу, что нравлюсь я себе в те годы и в том месте.

Вспомнил я о нашем житье и работе сейчас, поговорив с Сашкой, который пришел из школы и рассказал, как учитель подымал на щит меня и мою работу. Был какой-то абстрактный час у них внеклассный, и посвятили его будущим профессиям и делам их. И говорил им учитель о благородстве и гуманизме медицины и сколь велика и благородна цель исцелять людей. Смешно, что цель и исцелять одного корня, а? И я вспомнил нашего шефа, нашу рабочую доктрину в клинике и сел писать вам письмо.

Сколько мы говорили о цели – спасать человечество, лечить больных от недугов.

Цель – вылечить.

Цель – спасать.

А всего-то надо было, как я сейчас понимаю, – получать удовольствие от каждой операции, удовольствие от своей конкретной работы. И тогда все в порядке – тогда ты хороший профессионал, только тогда и можно помочь, наверное. Получать удовольствие, а?

Написав все это, я понял, что не воспоминания меня подвигли на письмо. Не только воспоминания.

Сейчас у меня цель – спасти и вылечить хотя бы себя. Мой псориаз меня совсем замучил. И вроде бы нет ничего, что бы его обостряло, – а продолжает мучить. Временами даже во время операции он начинает отвлекать меня. От удовольствий, так сказать. Иногда сил уже нет совсем. Уже временами и местами просто болит. Как видно, любую гадость легко заработать и не так-то просто освободиться. Простите за трюизм, за банальность.

Может, у вас в Москве, в ваших корифейских клиниках, корифейских аптеках, есть какое-либо средство магическое? Поспрошайте.

Однажды я оперировал женщину с тотальным псориазом. Я ей удалил желчный пузырь с камнем – и этого оказалось достаточным. Псориаз вдруг исчез, и вот уже три года, как его нет. Уж я слежу. Но что соперировать себе? А я уже готов на все.

Ну ладно, если что узнаете – позвоните.

Если подумать, может, это и было основным поводом для письма. Чтоб не слишком уж хорошо думать о себе. Да и вам обо мне.

Жду вестей.

Привет всем, кто помнит и кто хочет получить удовольствие от моих приветов.

Мишкин»

ЗАПИСЬ ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

– Ну, Евгений Львович! Ну спасите меня! Я ж вам открылась. мне больше некуда идти. А дома меня просто убьют.

– Ну не могу, Людочка. Ну как я могу! Во-первых, за всю жизнь я это делал, может, раз двадцать всего, да и то еще в районе, в деревне, сколько лет назад.