Хищники с Уолл-стрит

– Кофейной кожи Эвелин, – и с этими словами 18 месяцев горя снесли все дамбы самоконтроля. – Мне недостает ее карих глаз и того, как один располагался чуть выше другого. Мне недостает кроватки Финн, того, как мы каждый вечер втроем, сгрудившись вместе, читали сказки. Мне недостает ласк Эвелин, когда мы после того удалялись в свою комнату. Мне недостает вещей, которые доставали меня, пока Эвелин была жива, ее командного режима, того, как она распланировала свою жизнь до мельчайших деталей. Мне недостает простуд Финн, когда она была вся в соплях и ужасно несчастна и мне приходилось уговаривать ее доесть чашку бульона. Мне недостает ее подгузников, перепачканных будто арахисовым маслом. Мне недостает бойкого язычка Эвелин. Понимаешь, о чем я? Моя маленькая девочка тоже начала острить по-своему, и хотелось бы мне, чтобы Финн дожила, чтобы сравняться с Эвелин. Я бы все отдал, только бы вернуть их. Я бы отдал все, только бы однажды провести ее по церковному проходу, состариться вместе с собственной женой и снова держать ее за руку.

Слезы заструились по щекам Сэм, заставив меня раскаяться, что не сдержался.

– Я боюсь, – призналась она, всхлипывая у меня на груди. Так мы просидели довольно долго. Когда пришла наша официантка с заказом, Сэм прятала глаза и отказывалась прекратить. Понурив голову, она угнездила нос в сгибе моего локтя.

Наша 20-с-чем-то-летняя официантка, стильная и капельку готическая, мгновение разглядывала Сэм. А потом насупилась на меня. Когда готесса наконец развернулась, из-под черных трусиков-танго, паривших высоко над обтягивающими джинсами, показалась татушка «Здесь был Килрой»{67}. Лоховской шик. И прошептала другой официантке достаточно громко, чтобы я расслышал:

– Этот мудак, наверное, ее бросил.

– Мужики – сволочи, – согласилась вторая. – Рыжие мне обычно нравятся, но этот слишком уж дрыщеватый на мой вкус.

Мнение у каждого ньюйоркца формируется навскидку.

Мало-помалу Сэм ослабила свою яростную хватку и сморгнула слезы. Блюда источали запахи каждунской{68} кухни. Неземные ароматы щекотали нам ноздри, и Сэм переключилась на свою зубатку.

Мы немного поболтали. Я рассказывал Сэм о моем дедушке, первом Гроуве, том самом, который проиграл свой магазин сигар в Чикаго. Она просветила меня на предмет приключений Сейди, своей кузины, шизанувшейся на Бобе Дилане и следовавшей за ним годами. Над этим мы с Чарли, Сэм и Эвелин хохотали до потери пульса. Не сразу, но понемногу мрак рассеялся, и верх взяли хорошие воспоминания.

Конечно, окончательно угомониться я не мог. Бокалов пять вина обратили мои мозги в центр столпотворения. Но оправдать следующий вопрос не мог даже алкоголь. Время от времени я нес абсолютно неуместную пургу.

– Ты знаешь насчет «Нью-Йорк пост», правда?

– Там дают статью, – подтвердила она.

– Лично я думаю, что это отстой.

– Ты отшил эту репортершу – Марис, по-моему?

– Сила привычки, – ответил я. – А ты откуда знаешь?

– Это я сказала ей позвонить тебе.

Глава 22

– Так вот откуда у Марис мой сотовый номер. – А я-то гадал об этом с той самой поры, как она встряла в «Лучшее Джонни Кэша» по пути в Нью-Палц.

– Она позвонила на следующий день после похорон, – пояснила Сэм, протягивая руку через стол, чтобы положить ладонь на мою. Глубина ее чувств, ее простое прикосновение взволновали меня. – Я еще не могла говорить о Чарли.

– А что, Марис звонила еще? – Ответ я уже знал.

– В прошлую субботу. Сказала, что ты ублюдок.

Алло, вы слушаете?

Гнев грибовидным облаком всколыхнулся в моей душе. Не на Мэнди Марис, она просто делает свое дело. Не на Сэм, она нуждалась в помощи. Мысленно я разнес себя за то, что напортачил с ее гуманитарной помощью. Что я наделал?

Отшил репортершу трижды.

– Извини, Сэм. Мне надо было выпутаться как-нибудь по-другому.

– Выбрось из головы, Гроув. – Она сжала мою руку покрепче.

– Просто у меня заскок насчет прессы, – добавил я, с каждой секундой раскаиваясь все больше.

– Всё под контролем, – успокоила она.

– В каком смысле?

– Алекс Романов общается с репортерами все время. Я сказала Марис, чтобы позвонила ему.

– Тогда понятно, – пробормотал я вслух, припомнив ее подколку насчет хедж-фондов.

– Понятно что?

– Сегодня утром Марис упомянула Алекса.

– Правда? – На сей раз извинилась Сэм: – Прости, Гроув.

– За что?

– Я думала, она перестанет названивать.

– Сэм, это роли не играет. – Теперь мы сжимали руки друг друга. – Сейчас важно только одно. Чтобы я помог тебе разобраться с финансами. Чего бы это ни потребовало.

* * *

Я оплатил счет, дав готессе чересчур много на чай чисто по привычке. Но она все равно испепеляла меня взглядом, памятуя слезы Сэм. Ее выражение говорило: «Только попробуй еще хоть раз порвать с девушкой в моем баре». Если б она только знала!.. Мы с Сэм вышли из «Живца», покинув пряные каджунские ароматы, разжигающие аппетит и питающие наши воспоминания.