Хитрованы

Через три четверти часа на руках графа Тучкова была гербовая бумага, удостоверяющая, что он является действительным и единственным владельцем дома с садом и службами на Покровской улице.

Долгоруков съехал, и Дормидонт Савельевич вошел в дом его владельцем. Он прошел анфиладою комнат и спустился в винный подвал. Десять раритетных бутылок лежали в своих ячейках нетронутыми.

Снимая с лица паутину, он прошел к ним. Потрогал. Потом достал одну. Стекло ее было гладким, как будто она только что была изготовлена и совсем недавно успела остыть. Наклейка тоже была совсем свежей.

Он протер бутылку ладонью, и у него сильно кольнуло под левой лопаткой.

Это был никакой не «Кло`д Крайфер».

Это был обычный французский «Бурбон».

Тучков достал из ячейки еще одну бутылку. «Бурбон»…

Еще бутылку. Опять обыкновенный «Бурбон».

Еще…

Десятую бутылку из ячейки он запустил в угол. Толстое стекло не разбилось, и бутылка, отскочив от стены, покатилась по полу с отвратительно-издевательским звуком.

– Восемьдесят тысяч, – произнес Дормидонт Савельевич шепотом. – Восемьдесят тысяч!

Интонация слов была такой, будто граф оплакивал покойника. Оно так примерно и было: восемьдесят тысяч можно вполне определенно считать невосполнимой потерей. Ведь не пойдешь же в полицию жаловаться, что тебя обвел вокруг пальца молодой мошенник, коего граф посчитал придурком. А придурком оказался сам Дормидонт Савельевич.

Да и с чем идти жаловаться? Купчая составлена по всем правилам. Долгоруков покупать дом за такие деньги совершенно не принуждал – граф сам, добровольно выложил их.

Конечно, на этого «князя» полиция, что называется, «положит глаз». Но не более того. Ибо никакого криминала со стороны Долгорукова здесь нет. Репутация же самого графа Тучкова настолько упадет, что каждый уличный мальчишка будет показывать на него пальцем и кричать:

– Надули, надули!

И что за жизнь такая пошла! Махинаторы на каждом шагу… Худо. Нет, не то слово. Просто ужасно. А уж как жаль, господа, пропавшие восемьдесят тысяч, вы бы только знали. Одним словом, э-эх…

Всеволоду Аркадьевичу же, напротив, было очень хорошо.

Часть II

Ленчик

Глава 7

Сын льва

Ленчик был, как говорится, из молодых, да ранних.

Начал и правда рано. Годков с одиннадцати, научившись играть в «горку», он стал просиживать дни и вечера с картишками в руках, придумывая фортели и плутовства, которые могли бы гарантировать ему непременный выигрыш. А как еще заиметь деньжат на проживание, коли вы родились на Суконке, то бишь в Суконной слободе? Где, окромя суконной фабрики и рабочих казарм, только пара продуктовых лавок, с десяток трактиров и кабаков да три развеселых дома с мамзельками? А из родителев у вас одна только старая подслеповатая бабка, которая, к слову сказать, тоже хочет кушать. И чем еще заняться после трех классов начальной школы? Не на фабрику же идти работать… Ведь это тяжело и скучно. Не, пусть на Суконке работают лошади. Они – двужильные!

К пятнадцати годкам никто, даже из взрослых сильных картежников, каковые знали Ленчика, не решался садиться с ним за карточный стол. Потому как на собственном примере ведали – обдерет, как липку! Ленчик, как его звали все на Суконке, знал практически все карточные шулерства и еще с пяток хитроумных неприметных со стороны фортелей, которые придумал сам и которые были неведомы даже шулерам-профессионалам.

Один раз он попробовал поиграть на пароходе и прокатился до Нижнего Новгорода. Слышал, что так делают профессиональные шулера. Привез рублей двадцать. Понравилось. Решил прокатиться до Нижнего еще раз. Снова напросился играть, когда в третьем классе затеялась игра. На сей раз выиграл свыше тридцати рублей, после чего двое разъяренных проигрышем мужиков избили его до полусмерти, отобрали деньги и едва не выбросили с парохода в Волгу. После этого случая Ленчик зарекся играть на пароходах (по крайней мере в третьем классе) и стал придумывать ходы-выходы к тому, как бы ему заработать деньжат каким-нибудь иным способом. Как раз в это время – была середина семидесятых годов – до Казани докатились слухи, что в Москве существует «Клуб «червонных валетов», члены которого весьма изобретательны в различного рода надувательствах и мошенничествах и при этом совершенно неуловимы. Словосочетание «червонные валеты» до того импонировало Ленчику, что он решил использовать его в одной задумке, до чрезвычайности простой и крайне эффективной.