Хьюстон, 2030: Нулевой Год

«Что такое счастье, мам? Рисс мне заявила как-то, что счастье – это разность между тем, что у тебя есть и тем, что тебе хочется иметь. А это значит, что если тебе почти ничего не надо, можно быть счастливым, не имея почти ничего.»

«Тебе это Рисс сказала? Я не подозревала, что она такой философ.»

«Ну, я тоже был немного ошарашен её умозаключениями. Однако, и вправду, всё, что мне нужно в жизни, в порядке приоритетов: полноценная сессия поцелуев с моей Рисс, эти вот шорты, это вот красное ведёрко на шее, и кусок хлеба в конце дня. А всё остальное – просто суета и никому не нужные сложности…»

Выходило так, что «Северяне» должны были рано или поздно проиграть войну вчистую. Марк поразмышлял, не стоит ли ему самому поскорее дезертировать из армии «Северян» и примкнуть к войскам набирающего силу «Юга». Он позволит дочерям носить мужские рубашки, не застёгнутые, а завязанные узлом выше пупка, точно в соответствии с подростковой модой. Возможно, для подписания мирного договора, стоит купить девочкам хорошие подарки. К примеру, эти самые цейлонки, если они им так нравятся. Да и Мэри пара цейлонок совсем бы не помешала. Ей нужно немного расслабиться и позабыть, наконец, что у нас там «как принято», а что «как не принято». Да уж если на то пошло, он позволит Саманте сделать её вожделенную татуировку. Почему бы нет? В конце концов, ей в самом деле уже четырнадцать, и теперь она даже стала независимым кормильцем для семьи. Эй, Марк был даже готов заплатить

за эту самую татуировку! Безопаснее делать эту штуку в дорогом тату-салоне с хорошей репутацией, чем у девушки с передвижной тату-тележкой на Куче!

А если говорить о предстоящем сражении «Мама, я Хочу Работать у Штольца»,

было очевидно, что вопросов для обсуждения будет ровно два, подумал Марк. У них было то же самое три года назад, когда Майк решил оставить школу. Первым вопросом будет, что работать на Куче опасно и вредно для здоровья. Конечно, Марку не нравилась вся эта химия (как это называл Фред – фенолы?) в воздухе, и он предпочёл бы, чтобы его дочь работала там, где не нужно время от времени надевать на нос бельевую прищепку и дышать через гофрированную пластиковую трубку во рту. Но, с другой стороны, Фредерик Штольц был хороший сосед и квалифицированный инженер-химик. Он хорошо знал опасности своего маленького бизнеса, и не пытался их скрывать. Кто знает, что будет в любом другом месте работы? Работа может выглядеть чище и безопаснее, и подальше от этой проклятой свалки, но будет ли эта работа безопасной на самом деле? Взять тот же диоксин, Родриго упоминал несколько часов назад. Этот самый диоксин не увидишь, не унюхаешь, не нащупаешь, а потом – слишком поздно. Или асбест! Или радиация! Или любая другая подобная отрыжка индустриального общества. Нет, учитывая все прочие варианты, с точки зрения безопасности и здоровья, бензиновый заводик Штольца совсем не был плохим выбором! Марк убедился в этом сам, и он легко мог убедить в этом Мэри.

Гораздо труднее было принять рациональное решение по второму вопросу: стоит ли Саманте уходить из школы. Конечно, если Саманта начнёт работать на заводе постоянно, о школе можно забыть. Даже о вечерних классах. Вместо этого, дочери придётся, наверное, урывать часок-другой для самообразования. Читать то, что ей интересно или то, что необходимо для работы. Майк и Арнольд поступали именно так. Это совсем не означает, что уровень образования у Саманты будет ниже, чем если бы она училась в школе, скорее, как раз наоборот! Но, самообразование означало, что у неё не будет школьного диплома, а значит и возможности поступить в Университет. Ясно, что Мэри такая перспектива не нравилась. Честно говоря, Марку она тоже была не по душе. Решения, решения!