Хьюстон, 2030: Нулевой Год

— Ладно, пойду выгляну, — неохотно сказал сторож, снимая с крючка мокрый плащ. Как будто, он не решается оставить меня тут одного, подумал Марк. Сполдинг взял со стола обрез, переломил, взглянул на латунные головки патронов, защёлкнул снова. Тем временем, стук прекратился. Сторож поколебался немного, но потом всё-таки двинулся к двери. Через некоторое время сквозь шум дождя Марк расслышал: «Джас?» Потом щёлкнуло смотровое окошко, а через несколько секунд загремел засов.

Неожиданно, порыв штормового ветра ударил чуть сильнее, и дверца в дальнем конце офиса, звеня стеклом, распахнулась. Да, это точно была спаленка сторожа – каморка четыре на шесть футов [прибл. 2,2 кв. м], с топчаном у стены.

Чёрт возьми, подумал Марк. Поверх цветного детского одеяльца, на топчане лежали вещи. Два туго упакованных рюкзака: один огромный, из камуфляжной ткани, какой бывает у парашютистов-десантников, второй – маленький, чёрный, наподобие школьного. Поверх большого рюкзака были привязаны резиновые сапоги Майка (точнее – уже Саманты, поправил себя Марк.) Он знал совершенно точно, что это были сапоги Саманты, а не просто чьи-то похожие. На носке верхнего сапога была наклеена аккуратная заплатка. Марк отлично помнил, как в прошлом году его сын проколол где-то сапог, недели три сетовал, что никак не может найти правильный клей, кое-как заматывал дыру тряпками или изолентой и, наконец, провёл ремонт обувки по всем правилам.

Марка озадачило совсем не то, что у ночного сторожа были собраны вещи. Он просто приготовился к урагану «Артур», на случай если заводик начнёт затапливать. Не удивило его и то, что Саманта, вот так, запросто, одолжила свои сапоги сторожу-подлизе, а сама пошлёпала домой босиком. Тут нечему было удивляться. «По-настоящему» она обещала или нет, сегодня она найдёт себе какое-нибудь достойное оправдание. Ну, например, что шоссе было «та-а-ак замечательно затоплено», или что ей не нравится, как в сапогах хлюпает вода (тут уж трудно с ней не согласиться), или что-нибудь в том же духе. Марка даже уже не волновало, что под водой может оказаться всякая гадость: его младшие дети, как совершенно не-неженки, могут запросто отправиться босиком хоть на другой конец Хьюстона, и ничего им не сделается. Однако, при всём при этом: у сторожа уже есть пара великолепных «Веллингтонов». С чего бы это вдруг ему просить у Саманты ещё одну пару резиновых сапог?

И вдруг, Марк понял, точнее, каким-то инстинктом почувствовал, что его дочь не ушла домой, а была где-то совсем недалеко. Он тихонько вытянул из кобуры пистолет, опустил предохранитель, загнал патрон в патронник и осторожно выглянул в окно. И вовремя: краем глаза он заметил, как под дождём к двери офиса приближается ночной сторож, с обрезом наперевес. «Рик Сполдинг» двигался немного боком, осторожно ступая своими шикарными «Веллингтонами» по осклизлой глине. Так подбираются на расстояние уверенного выстрела охотники. Или спецназовцы. Марк поднял пистолет на уровень глаз и отступил в спаленку сторожа.

Ночной сторож, однако, не стал входить в офис. Толкнув слегка входную дверь, он обнаружил, что его каморка открыта, и понял, что водить за нос следователя ФБР больше не удастся. Бабахнув из одного ствола обреза не глядя вглубь помещения, он отскочил назад, и помчался через двор в сторону химических реакторов. Марк рванулся к окну, но сторож обернулся и выстрелил второй раз. Осколки разбитого вдребезги окна зазвенели по комнате. Пока Марк опомнился, «Сполдинг» уже скрылся за реактором номер три.

— Чего не стрелял, следователь? — Раздалось оттуда. «Сполдинг» говорил отчётливо, выкрикивая слова, как команды, чтобы перекрыть шум дождя.

— Успею ещё пострелять, — в тон ему отозвался Марк, — Где Саманта? Остальные?

— Ха, приятель. Ты уж извини… Саманту твою я – того…

У Марка оборвалось сердце.

Глава 25

— Да нет, шучу, шучу, — выдержав драматическую паузу, продолжил сторож, — Жива твоя Сэмми. И всё остальные тоже.

Между реакторами три и два неожиданно промелькнула тень. Марк снова не успел выстрелить.

— Хочешь убедиться, приятель? Саманта, милочка, скажи папочке, как ты его любишь…

Тут же раздался голос Саманты, — Папа!

— Саманта?! Ты в порядке? — закричал Марк.

— …Да-а, — неуверенно прокричала Саманта. Конечно, учитывая обстоятельства, «в порядке» было огромным преувеличением.

— Фредерик? Мартин? Жасмин? Мальчики?

— Мистер Што… — голос дочери оборвался, как будто ей заткнули рот.

— Цыц, сучка. Не разглашай диспозицию, — сказал сторож. Потом, громче, для Марка, — Поговорили – и будет. Теперь ты знаешь, что дочка твоя живая. Пока – живая. Чтобы между нами не было недомолвок… Ты же не хочешь недомолвок, следователь?

— Не хочу, — прокричал Марк. Всё что ему оставалось – вести переговоры. У «Сполдинга», или как там его настоящее имя, были заложники. В том числе – дочь Марка.