Хьюстон, 2030: Нулевой Год

В кошмарном сне, Марк шёл через грузовой терминал Хьюстонского аэропорта имени Уильяма Хобби. Марк бывал в этой части аэропорта несколько раз до Обвала и один раз – вскоре после, встречая и провожая начальство из ФБР. Марк знал, надо спешить, так как самолёт приземлился. И действительно, военный спецрейс уже разгружали перед ангаром. В глазах расплывалось. «Яркое полуденное солнце и туман, как такое возможно?» — удивился Марк. Транспортник «Геркулес» оказался тот самый – полуразобранный остов из северных трущоб, с разбитым крылом и обнажёнными алюминиевыми рёбрами-шпангоутами. Десяток солдат в форме ВВС бегали туда-сюда с медицинскими носилками, ровно выкладывая на бетонку зелёные армейские вещмешки.

Марк подошёл ближе и разглядел, что не вещевые мешки, а люди, одетые в выцветшие камуфляжные униформы. Инвалиды с ампутированными конечностями, полностью без рук и без ног. В голове крутилась мысль, он прибыл в аэропорт именно из-за калек, но Марк не помнил, что просили сделать. А, конечно! Мистер Тодд из «Пути Спасения»! Именно он попросил следователя прийти. Привезли сорок четыре новых сборщика для программы «Поможем Инвалидам!» Услуга за услугу. «

Путь Спасения» устроил похороны Ника Хобсона и Амелии Хан, а теперь ФБР поможет с прибывшими.

Ещё ближе, и Марк понял, первый инвалид в линии – сын Майк. Туман сконцентрировался, и оттуда нарисовался старший офицер Тодд, в сопровождении той самой безупречно одетой леди с плаката в окне штаба «Пути Спасения». Леди принесла карандаш и блокнот. Мистер Тодд отколол «Пёрпл Харт» с униформы Майка и бросил медаль в красное ведёрко для пожертвований.

«Тебе медалька ни к чему, Микки.» — объяснил офицер: «Медаль – для тех, кто не может показать боевые шрамы!» Тут же продиктовал серийный номер безупречной леди и поставил ведёрко на бетон, точнёхонько между короткими культями Майка. Майк улыбнулся.

«Немного жарко сегодня, не так ли?» — обратился Тодд к Марку: «Мистер Пендерграсс, будьте так любезны, помогите инвалиду снять куртку.»

«Никаких проблем ваще, мистер Тодд. Всегда рад помочь.» — ответил Марк, присел на корточки и принялся расстёгивать униформу. Он обнаружил, на культях рук у Майка шрамы неровные, вроде как хирург делал операцию в жуткой спешке.

Мистер Тодд уже ставил ведёрко для пожертвований рядом со следующим ампутированным. Этому тоже надо снять куртку, решил Марк. Девяносто пять градусов[51]! Сидеть в полном обмундировании в такую жару – так мучительно. Он снял куртку со второго калеки, и разглядел лицо: Арнольд Штольц. Арне тоже узнал Марка и вежливо кивнул. Конечно, мальчик теперь не может говорить. Прежде чем сказать, Арнольд всегда поднимал два пальца – просил слова. Ничего, скоро научится вставлять своё мнение и без разрешения. Майк покажет, как это делается.

Между тем, мистер Тодд и плакатная леди из «Пути Спасения», как хорошо смазанный механизм, продолжали раздавать красные ведёрки. Тук! Медаль падает в пластмассовое ведро. Серийный номер такой-то. Вы правильно записали, мисс Джонсон? Спасибо. Тук! Ведро поставлено на бетон. Марк перешёл от Арнольда к третьему инвалиду и снова присел на корточки. Это была девушка, и Марк нерешительно отдёрнул руку. Есть ли под курткой футболка? Неудобно получится. Поношенная камуфляжка, протёртая почти до дыр и выцветшая от бесконечных стирок, выглядела точь-в-точь как школьная форма дочерей Марка.

«Приветик, папа.» — вдруг сказала девушка-инвалид.

Папа? Папа? Он поглядел на лицо девушки: конечно же, это Саманта. Марк разозлился. Ну нафига она пошла волонтёром в армию?

«Я не волонтёром, папа.» — сказала Саманта. Её губы не двигались, а голос волшебным образом звучал у Марка в голове: «Меня же призвали, разве не помнишь?»

Конечно, вспомнил Марк. Дочь призвали. Всех девушек призывают теперь! У них нет выбора!

«Не стесняйся, снимай ей куртку.» — Голос прозвучал в голове Марка, но при этом – откуда-то сверху.

Марк посмотрел вверх. Военный хирург, с красными от постоянного недосыпания глазами, на хирургическом костюме – весёлые разноцветные динозаврики, «Барни и его Друзья.» Как тогда, на шестой год после Обвала. Маленькая Сэмми подвернула лодыжку, и детский врач объяснял Марку, анестетики кустарного производства далеко не так безопасны, и лучше вообще не вводить детям. Только на этот раз врач держал не рентгеновский снимок, а аккуратненькую и очень стерильную бензопилу.

«Не бойся, расстёгивай.» — повторил голос хирурга в голове Марка.

Марк расстегнул куртку Саманты и с облегчением увидел: у дочери там – любимый купальник. Культи рук тоже неровные, с зубчатыми шрамами, как у Майка и Уильяма. Очень жаль. Девушкам, в отличие от парней, – шрамы совершенно не идут.