Хладнокровное предательство

– Я искал Джоша вместе с Камминсом и еще двумя фермерами. Мы двинулись на восток от дома Элкоттов, а потом свернули к югу, описали полный круг. – Блэкуэлл сухо добавил: – Когда вы за мной прислали, я уже лежал в постели! – Его обветренное лицо скривилось в подобии улыбки.

– Я постараюсь расспросить вас как можно быстрее. Пожалуйста, расскажите мне о Джоше.

– Он умный мальчик… был… – Учитель помолчал, как будто еще не был готов говорить о Джоше в прошедшем времени. – И руки у него на месте, и голова ясная. Мне кажется, ему нужно было лучшее образование, чем то, что мы могли ему предложить. Видите ли, он вырос совсем в другом мире, где перед ним открывались более широкие горизонты. Почти все ученики в нашей школе идут по стопам своих отцов. Кое-чему они, конечно, учатся в школе. Во всяком случае, я стараюсь дать им, что могу. А Джош, он не из наших мест и потому остался в классе чужаком, в некотором роде изгоем. Он рассказывал о том, как жил в пригороде Лондона; его одноклассникам казалось, будто он задается. Поэтому друзей у него было немного.

– Он считался трудным учеником? Смутьяном?

– Для того чтобы стать смутьяном, нужны задатки лидера, вам не кажется? Изгой тоже доставляет немало трудностей. Он не может понять, почему другие его недолюбливают, отталкивают от себя. Ему больно и одиноко. Хочется как-то переломить ситуацию, улучшить свое положение. А Джошу как будто было все равно. Я давал ему читать книги – о путешественниках и тому подобное, о людях, которые совершали подвиги в одиночку. У него было живое воображение; я считал, что такие книги должны ему понравиться. Но я замечал и другое. Дело было не только в том, что другие дети отталкивали его от себя. Последние несколько месяцев Джош был чем-то расстроен, что отразилось и на учебе. Он все больше и больше уходил в себя. Казался более… встревоженным. Когда я прямо спросил его, все ли в порядке дома, он ответил, что всем доволен. Но я сразу понял, что дома у него что-то не так.

«…о людях, которые совершали подвиги в одиночку…» Может быть, книги, данные мальчику из самых лучших побуждений, и подтолкнули его к мысли об убийстве близких? От такой мысли мурашки пробежали у Ратлиджа по коже.

– Какими были его отношения с отчимом?

– К сожалению, я не могу ответить на ваш вопрос. – Учитель помолчал. – В последней четверти он чаще обычного пропускал школу. Бывало, его потом приводила мать; она его защищала, придумывала всякие отговорки. Хотя я понимал, что Джош откровенно прогуливает, я все же радовался, когда он возвращался, надеясь как-то сгладить то, что его волновало. Несколько раз я спрашивал у миссис Элкотт, не лучше ли мальчику жить с родным отцом и учиться на юге. Видите ли, возможно, он разрывался между чувством долга по отношению к матери и любовью к отцу.

– И что она вам ответила?

– Что он ее сын и она никуда его не отпустит. Вряд ли ей приходило в голову, что отъезд, возможно, был бы лучше для Джоша. И по-моему… но что сейчас толку говорить! Если Джош жив, он ведь так или иначе поедет жить к отцу.

Хэмиш что-то проворчал. Ратлидж прислушался к нему. Шотландец сказал, что Блэкуэлл способен подтвердить подозрения Робинсона.

Мотив налицо: несчастный, отвергнутый всеми ребенок мог поддаться искушению.

– Как вы считаете, возможно ли, чтобы Джошу Робинсону настолько плохо жилось здесь, в Эрскдейле, что он решил сам все изменить и тем самым получить возможность вернуться к отцу?

Блэкуэлл посмотрел на Ратлиджа в упор:

– Боже правый! Неужели вы думаете… Нет, не может быть! Помилуйте, речь ведь идет о ребенке!

– Мы, полицейские, лишены такой роскоши – делать исключения из общих правил. Я обязан рассмотреть все версии, какими бы чудовищными они ни казались, – негромко ответил Ратлидж.

– Ему всего десять лет, в январе будет одиннадцать! – воскликнул потрясенный Блэкуэлл. – Вы, должно быть, сошли с ума! С таким же успехом можно назвать преступниками Гарри Камминса или меня!

Ратлидж сказал:

– С револьвером не нужно думать, да и силы особой не требуется. Достаточно прицелиться и нажать на спусковой крючок. И жертва падает замертво.

Блэкуэлл встал:

– На это я даже отвечать не стану!

– К кому Джош мог обратиться за помощью? Есть ли здесь люди, которым он доверял? Может, вам, своему учителю?

Учитель остановился на пороге.

– Мне бы очень хотелось, чтобы мальчик обратился за помощью ко мне. Но это исключено. – Он досадливо передернул плечами. – У меня правило: не заводить себе любимчиков. Я никогда не давал мальчику оснований полагать, будто он может доверять мне больше, чем остальным. Я и не думал, что настанет время…

Ратлидж ждал, и Блэкуэлл нехотя добавил:

– К сожалению, инспектор, я не считаю себя идеальным учителем. Идеальный учитель умеет вдохновлять учеников. Я же просто учу их. Только и всего. – И он ушел, оставив после себя клуб ледяного воздуха в прихожей.